Скопская митрополия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Основная информация
Страна Республика Македония
Епархиальный центр Скопье
Титул правящего архиерея Архиепископ Охридский и митрополит Скопский
Архиерей
Правящий архиерей Иоанн (Вранишковский)

Ско́пская митропо́лия (макед. Митрополија Скопска; также именовалась Скопийская епархия, Скоплянская епархия, серб. Скопљанска епархија) — епархия Православной охридской архиепископии Сербской православной церкви.





История

Христианство интенсивно стало распространяться по всей Македонии после издания Миланского эдикта в 313 году. Уже вскоре после этого в Скупи (совр. Скопье) была основана христианская епископия. Первым известным епископом был Паригорий[1]. Известно, что он присутствовал на Сардикийском соборе (343).

В IV—V века Македония, входившая в состав префектуры Восточной Иллирии, в церковном отношении подчинялась то Риму, то Константинополю. А в годы правления византийского императора Юстиниана (527—565) Скопийскому епископу были предоставлены права самостоятельного управления своим округом[1]. В VII веке он был подчинен Салоникийскому архиепископу, находившемуся в юрисдикции то Рима, то Константинополя[1].

С поселением в VII веке на Балканском полуострове булгар, вскоре ассимилировавшихся со славянами, новообразовавшийся славянский народ стал играть важную роль в церковной истории Македонии. Крещение болгар способствовало христианизации славян Македонии. Ученики святых Кирилла и Мефодия, изгнанные из Моравии, нашли приют в Болгарии и Македонии[1].

В начале XI веке все македонские земли были отвоёваны византийским императором Василием Болгаробойцей. Вместо упразднённой Болгарской патриархии была создана Охридская архиепископия, куда входил и Скопье[1].

В 1346 году могущественный король Сербии Стефан Душан созвал в Скопье церковный Собор, на котором Сербская Церковь была возведена в ранг Патриархии, при этом ряд кафедр, в том числе Скопийская стали в митрополиями[1].

После восстановления Печской (сербской) патриархии в 1557 году в её состав вошло и Скопье[1].

Вслед за подчинением Константинопольскому патриарху Печской Патриархии в 1766 году[1] в состав первой вошла и Скопская кафедра.

После провозглашения в 1870 году султанским фирманом Болгарского экзархата, параллельно с епархией Константинопольского патриархата возникла и Болгарская Скопская митрополия. Под влиянием сербского правительства Константинопольский патриарх согласился поставить в некоторых епархиях, в том числе с 1899 года — в Скопийской, епископов сербской национальности.

Юрисдикционная борьба за эти территории особенно обострилась в 1913 году с началом войны между сербами и болгарами, в результата которой болгары потерпели поражение, что означало потерю этих территорий для Болгарского экзархата.

С началом Первой мировой войны Македонию заняли болгарские войска, после чего епархии на занятых территориях переходят Болгарской церкви. В конце 1915 года епископ Викентий (Крджич) был убит. После поражения в войне Болгарии контроль над Скопийская епархия вновь переходит к Сербам. Болгария будучи союзником нацистской Германии вновь оккупировала сербскую Македонию в годы Второй мировой войны.

Решением Священного Синода Болгарского экзархата от 29 апреля 1941 года в Македонии были созданы три епархии Болгарской Церкви, в том числе Скопле-Велешская под управлением митрополита Великотырновского Софрония. 30 апреля помощником митрополита Софрония был назначен епископ Брегальничский Панарет. 6 мая впервые за 23 года в Скопье состоялось совершенное болгарскими клириками богослужение и благодарственный молебен за освобождение Македонии. Через несколько дней в край прибыли архиереи Болгарской Церкви, в частности митрополит Софроний, заявивший что «считает своим долгом» исполнять возложенное на него управление новой епархией, приехал в Скопье 11 мая и поселился в здании Скопленской митрополии, почти не пострадавшем от бомбардировок города[2].

Постановлением болгарского Синода от 19 ноября 1942 года к Скопле-Велешской епархии отошлёл округ упразднённой Струмичско-Драмской епархии[2].

В декабре 1943 года, на пике развития церковной жизни при болгарской духовной администрации, Скопле-Велешская епархия насчитывала 360 церквей, 36 часовен, 167 священников, 35 мужских и 3 женских монастыря, 63 монаха и монахини[2].

Капитуляция Болгарии и приход 9 сентября 1944 года к власти в этой стране прокоммунистического Отечественного фронта привели к ликвидации болгарского военно-административного и духовного управления в Македонии. 6-10 сентября из Скопле-Велешской епархии в Болгарию уехали 23 клирика[2].

4 октября 1958 гола на «Втором церковно-народном соборе» в Охриде, проходившем без благословения священноначалия, но при активной поддержке македонских властей, епископ Досифей (Стойковский) был единогласно избран «архиепископом Oхридским и Скопским и митрополитом Македонским», после чего, оставив своё послушание в Белграде, стал во главе Македонской православной церкви. Ещё ранее сербские архиереи были выдворены македонскими властями из своих епархий. Центром новой церкви стало Скопье. Стремясь уврачевать возникший раскол, Священный Архиерейский Собор Сербской Православной Церкви, собравшийся с 3 по 19 июня 1959 года, признал МПЦ самостоятельной и управляющейся в соответствии с собственным уставом, но с условием, что Македонская Православная Церковь «остается в каноническом единстве с Сербской Православной Церковью через её Предстоятеля».

После отказа Сербской православной церкви даровать Македонской православной церкви автокефалию, архиепископ Досифей также при активной поддержке властей созвал «Третий Церковно-народный соброр», на котором 17 июля 1967 году была принята резолюция о возобновлении автокефалии Охридской архиепископии в границах Македонской православной церкви. 18 и 19 июля в церкви Пресвятой Богородицы Перивлепты в Охриде Досифей провозгласил автокефалию Охридской архиепископии и усвоил себе титул «архиепископ Охридский и Македонский». Самочинная автокефалия не была признана ни Сербской Церковью, ни другими Поместными Православными Церквами, что означало раскол.

В 2002 году произошло возвращение части верующих непризнанной православным миром «Македонской православной церкви» во главе с митрополитом Иоанном (Вранишковским) из раскола.

Скопская митрополия выпускает периодичное издание «Соборност».

Епископы

  • Иоанн (1217—1220)
  • Николай (1301—1303/1304)
  • Стефан (упом. 1317)
  • Иоанн II (до 1346—1349)
  • Никодим (упом. 1370)
  • Иоанн III (упом. 1389) предположительно
  • Матфей (1393 — 11 января 1428)
  • Иоанн IV (Иванко) (после января 1428)
  • Иосиф I (до 1468)
  • Матфей II (1468 — после 1473)
  • Гавриил I (XV век)
  • Иосиф II (упом. 1475)
  • Герман I (Матия) (после 1473 — до 1497)
  • Антоний (упом. 1497)
  • Афанасий (упом. 1497)
  • Герман II (нач. XVI)
  • Иоанн V (XVI век)
  • Пахомий (1528—1532)
  • Никифор (до 1550)
  • Климент (1550—1557)
  • Мефодий I (около 1565)
  • Никанор I (1576/1577 — 1600)
  • Гаврил II (упом. 1581)
  • Михаил (после 1577 — до 1623)
  • Симеон (1623—1641)
  • Никанор II (1641—1643)
  • Феодосий (упом. 1643)
  • Филипп (1647—1654)
  • Сильвестр (1663—1669)
  • Феофан (упом. 1671—1690)
  • Евфимий (упом. 1687)
  • Афанасий (1706—1711)
  • Константин I (1712 — после 1722)
  • Кирилл (1725—1737)
  • Афанасий (упом. 1741—1747)
  • Филофей (упом. 1744)
  • Софроний I (вторая пол. XVIII)
  • Анфим I (1759 — до 1766)
  • Константин II (до 1766)
Константинопольский патриархат
Болгарский экзархат
Сербская православная церковь
Охридская архиепископия Сербской Патриархии

Монастыри

  • Ставропигиальный монастырь Святого Иоанна Златоуста (село Нижополе — Битоль)
  • Монастырь Успения Пресвятой Богородицы (село Сушица — Скопье)
  • Монастырь Успения Пресвятой Богородицы (село Лагово — Прилеп)

Напишите отзыв о статье "Скопская митрополия"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [ricolor.org/europe/serbia/mp/7/ Сербская Православная Церковь. Конспект лекций Киевской Духовной Академии. — МИР ПРАВОСЛАВИЯ — Сербия — Европа — Россия в красках]
  2. ↑ 1 2 3 4 [www.bogoslov.ru/text/457045.html Создание Македонской Православной Церкви в период оккупации республики и первые послевоенные годы]

Ссылки

  • [www.poa-info.org/organizacija/arhiepiskopija Архиепископија охридска и Митрополија скопска]

Отрывок, характеризующий Скопская митрополия

Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Скопская_митрополия&oldid=75390091»