Скорая помощь (Сезон 12)

Скорая помощь. Сезон 12
Обложка DVD-издания двенадцатого сезона.
Страна	США США
ТВ-канал	NBC
Первый показ	22 сентября 2005 года — 18 мая 2006 года
Количество эпизодов	22
Дата выхода на DVD	12 января 2010 года
Хронология сезонов
← Предыдущий	Следующий →
11	13

«Ско́рая по́мощь» (англ. «ER» от англ. Emergency Room — приёмное отделение) — американский телесериал, рассказывающий о жизни приёмного отделения больницы города Чикаго (штат Иллинойс), её сотрудников и пациентов. Сериал создан Майклом Крайтоном и был впервые показан на телеканале NBC (сентябрь 1994 года — апрель 2009 года). Включает в себя 15 сезонов и стал самой длинной медицинской драмой, показанной в прайм-тайм за всю историю американского телевидения.

В ролях

Основной состав

• Горан Вишнич — Доктор Лука Ковач
• Мора Тирни — Эбби Локхарт
• Мекхи Файфер — Доктор Грег Пратт
• Шерри Стрингфилд — Доктор Сьюзан Льюис
• Шариф Аткинс — Майкл Галалнт
• Парминдер Награ — Нила Расготра
• Шейн Уэст - Рэй Барнетт
• Линда Карделлини — Медестра Саманта Таггарт
• Скотт Граймс — Доктор Арчи Моррис
• Лора Иннес — Доктор Керри Уивер

Второстепенные персонажи

Имонн Уолкер (Eamonn Walker) др. Стивен Докари 19,20 серия

Приглашённые звёзды

Имонн Уолкер (Eamonn Walker) др. Стивен Докари 12, 19,20 серия

Список эпизодов

12.1 (246) — Кэнион сити (Canon City). Последняя серия Шерри Стрингфилд Продолжение 22 серии 11 сезона: Сэм и Лука разыскивают Алекса. Поиск Алекса длится второй день. Ниле достаётся студент Тэди, который заплакал из-за выговора и она отпустила его домой. Сэм говорит Луке, что не хочет больше иметь детей. Отношения между Лукой и Сэм портятся. Полицейские находят Алекса, который поехал искать отца. Сэм рассказывает Алексу правду об отце и отвозит его в тюрьму повидаться с ним.

12.2 (247) — Ничей ребёнок (Nobody’s Baby) Сэм ищет квартиру, чтоб переехать от Луки. Лука пытается наладить отношения с Сэм. Моррис достает всех своими высказываниями. В клинику поступает беременная-суррогатная мать, у которой осложняются роды. Пратт знакомится со сводным братом, но не желает знакомится со всеми членами семьи. Лука обнаруживает пустую квартиру — Сэм и Алекс уехали. Лука в одиночестве пьет пиво.

12.3 (248) — Человек без имени (Man With No Name) Квартира Луки превращается в холостяцкую берлогу. Уивер начинает работать простым доктором в приёмном. В приёмном приступает к работе новая старшая сестра — Ив Пэйтон, которая учит не только сестер, но и врачей. Нила собирает посылку Майклу. Эбби устраивает фотосессию Нилы, а Моррис подглядывает за ними. Ив замечает, что у Сэм и Луки были отношения и помогает ей, переводя её на расписание без Луки. Лука и Эбби встречаются в баре после работы. Эбби провожает пьяного Луку до дома и оставляет его.

12.4 (249) — Вините в этом дождь (Blame It On The Rain)

12.5 (250) — Проснись! (Wake Up) В скорую приходит работать доктор Виктор Клементе (Легуизамо). На вечеринке Рэй знакомится с девушкой Зои.

12.6 (251) — Дом мечты (Dream House) Клементе, Эбби и Нила втайне от всех лечат новорождённую обезьянку. Ив предлагает Алекс повышение по службе и уволить Халей. Нила узнает, что Зои всего 14 лет, и рассказывает об этом Рэю. К Пратту в скорую приходит его брат Чесс. Пратт идёт к отцу, и тот отдает ему свои письма к матери Пратта.

12.7 (252) — Заложник (The Human Shield) Клементе и Ковач спорят о том, как лечить девочку с пулевым ранением. Из-за ошибки Клементе девочка умирает. Лука подает заявку на заведующего отделением. Появление парамедика Тони Гейтса. В скорую приходит отец Зои и избивает Рэя. После смены Эбби расстроенная из-за смерти девочки приходит к Луке, они целуются.

12.8 (253) — Два корабля (Two Ships) Нила проводит свою смену в качестве парамедика, разъезжая на скорой в компании Тони Гейтса. Тот пытается за ней ухаживать. На Чикаго падает самолёт. Пратт выезжает на место аварии. В больницу к Рэю приходит Зои и настаивает на продолжении отношений. Нила оперирует Гейтса прямо на месте разбившегося самолёта. Лука и Эбби не могут определиться со своими отношениями. К Ниле наконец приезжает Галант.

12.9 (254) — Да, я согласна (I Do) Галант делает предложение Ниле в операционной. Нила согласна. Они наспех устраивают свадьбу. Весь мед персонал помогает с организацией свадьбы. Джерри их венчает. Эбби выступает в роли подружки невесты. Лука получает должность заведующего.

12.10 (255) — В канун Рождества (All About Christmas Eve) Лука выступает в роли Санты. Лука хочет провести Рождество с Эбби. Сэм навещает Стива в тюрьме. Ив грубо успокаивает Санту, который мешал рождественскому хору. Комиссия ведёт расследование по поведению Ив. В приёмное поступает девочка 6 лет с огнестрельным, за неё молятся во дворе скорой. Ив увольняют за поведение. Сэм отвозит Алекса повидаться с отцом. Моррис и Халей поют на рождественском вечере. Лука дарит Эбби компас, а Эбби говорит, она ждет ребёнка от него.

12.11 (256) — Если не сейчас, то когда? (If Not Now) Уивер упала и повредила бедро. К Клементе приезжает его любовница Джоди, сбежавшая от мужа. Эбби сомневается оставлять ли ей ребёнка. Лука настаивает на том, чтобы она рожала. К Клементе приходят в скорую полицейские и расспрашивают о Джоди. Рэй отпрашивается у Кэри в отпуск на месяц, чтобы записать альбом со своей группой. Если ему не дадут отпуск, он даже готов уволиться. Нила хочет специализироваться в хирургии. Эбби решает сохранить ребёнка. К Рэю приходит товарищ по группе и говорит, что они решили ехать без него.

12.12 (257) — Неединодушные решения (Split Decisions) Клементе не вышел на смену и все его разыскивают. Вместо него в скорой не очень удачно работает Дубенко. К Рэю в скорую пришла Зои, избитая своим отцом. Она просит его, чтобы он не привлекал ни полицию, ни соцслужбы, так как боится отца. Пратт подменяет анализ крови на алкоголь своему другу, чтобы тот избежал задержания полицией. Нила весь день собирается идти с Майклом смотреть квартиру. В тот момент, когда они приходят её смотреть, Майкл говорит, что хочет вернуться в Ирак. Рэй отправляет Зои на самолёте в другой город к сестре. Их видит её отец, но теперь уже Рэй накидывается на него с угрозами.

12.13 (258) — Тело и душа (Body and Soul) Серия полностью посвящена истории с больным, у которого атрофированы все мышцы, кроме глазных. Его играет приглашённый актер Джеймс Вудс.

12.14 (259) — Квинтэссенция праха (Quintessence of Dust). Появление Ноя Уайла. Клементе продолжает не выходить на работу и развлекаться с Джоди. К нему в квартиру проникает муж Джоди, зовет её вернуться, а после её отказа стреляет в неё. Клементе везет её в скорую, все, включая полицию, думают, что это он в стрелял в Джоди. Дубенко и Нила оперируют Джоди.

12.15 (260) — Дарфур (Darfur). Появление Ноя Уайла. Серия полностью посвящена работе Картера в лагере беженцев в Африке. Ковач не допускает Клементе к работе, его по-прежнему подозревают в том, что это он стрелял в Джоди. Друг Пратта, ради которого он подменил анализ крови, сбивает в пьяном виде мальчика. Джоди наконец приходит в себя после операции.

12.16 (261) — В опасности (Out on a Limb) Керри в третий раз отменяет операцию на бедро и выходит на работу, хотя её мучают боли. Пратта мучает совесть по поводу подмены анализа. Нила советует ему во всем сознаться Ковачу. Сэм занимается пациентом - очень обеспеченным мужчиной мистером Эллиотом. Пратт рассказывает обо всем Ковачу, тот злится и отстраняет Пратта от работы на пять дней. Мистер Эллиот предлагает Сэм работать на него, не уходя из скорой и переехав жить к нему вместе с Алексом. Кэрри ложится на операцию и просит Эбби в случае, если с ней что-то случится, стать законным опекуном её сына. Эбби соглашается и берет на подпись бумаги. Рэй и Нила начинают коротать вместе домашние вечера.

12.17 (262) — Потерянные в Америке (Lost In America) Нила и Рэй сближаются и начинают испытывать друг к другу чувства. Из-за замужества Нилы никто из них не может признаться в этом ни себе, ни другому. Клементе выходит на работу, но его все игнорируют и не дают вести больных. Нила выступает на научном конгрессе с докладом. Её сопровождает Дубенко. Доклад срывается. К Моррису приходят четверо детей - это его биологические дети, они нашли друг друга и его по информации из банка спермы. Сэм принимает предложение мистера Эллиота и поступает к нему на работу. После конгресса Нила возвращается домой и говорит Рэю, что ей лучше переехать от него.

12.18 (263) — Странные компаньоны (Strange Bedfellows) Нила проводит день с родителями Галанта. Ковач говорит Эбби, что Картер в письме попросил его приехать в Африку и помочь. Лука отправляет в Дарфур Пратта в качестве наказания за подмену анализов. Нила узнает, что родители Галанта разводятся. Мать Майкла говорит ей, что Майкл будет воевать всегда. Чувство долга для него важнее всего остального. Нила собирает вещи и уезжает жить к Эбби. Рэй пытается её остановить, но безуспешно.

12.19 (264) — Нигде не спрятаться (No Place to Hide). Появление Ноя Уайла. Клементе паникует из-за Бобби - мужа Джоди, который достает его звонками и угрозами. В скорую привозят Стива - отца Алекса, его оперируют. Грэг приезжает в Африку.

12.20 (265) — Никаких ангелов нет (There Are No Angels Here). Появление Ноя Уайла. Серия также посвящена работе Картера в лагере беженцев в Африке.

12.21 (266) — Галантный герой и пострадавший Виктор (The Gallant Hero and The Tragic Victor). Последняя серия Шарифа Аткинса. Майкл Галант погибает в Ираке, подорвавшись в машине. У Клименте наблюдается странное поведение. В приёмное приезжают двое военных из похоронной части, которые хотят поговорить с Нилой. Лука, Эбби и Рей понимают, что Галант погиб. Нилу приняли работать в хирургическое отделение. Нила спешит рассказать всем, что она переходит в хирургическое отделение, и ей сообщают, что Галант погиб. Пратт не может смирится со смертью Галанта. У Клементе случается нервный срыв на улице и его привозят в приёмное. Клементе переводят в психиатрическое отделение. Нила смотрит видео от Майкла, где Майкл оставляет послание, что он любит её, может погибнуть и чтоб она продолжала жить.

12x22 (267) — Двадцать одна пушка (Twenty-One Guns). Пратт собирается на похороны Майкла, а Нила нет, так как боится забыть его. Пратт уговаривает Нилу пойти на похороны Майкла. Лука собирает манеж и ждет когда родит Эбби. Последний рабочий день Морриса. Нила обвиняет в гибели Майкла его отца. Стив попадает второй раз в больницу с другом из тюрьмы и совершает побег при помощи подруги друга. Лука парализован от укола и привязан к кушетке. Сэм пытается спасти Луку. Стив берет в заложники Сэм и устраивает стрельбу с полицейскими, а Алекс связанный в машине Стива. Эбби и Джерри попадают под обстрел, Эбби не ранена, а Джерри в тяжёлом состоянии и теряет много крови. Нила и Пратт узнают о стрельбе и едут в скорую после похорон. У Эбби кровотечение и она теряет сознание, Лука привязанный видит это.

Ссылки

• [www.imdb.com/title/tt0108757/episodes?season=12 Двенадцатый сезон на сайте IMDB.Com]
• [www.tv.com/er/show/111/episode.html?tag=list_header;paginator;12&season=12 Двенадцатый сезон на сайте TV.Com]

Отрывок, характеризующий Скорая помощь (Сезон 12)

Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.