Скорый (линейный корабль, 1818)
«Скорый» — парусный 74-пушечный линейный корабль Черноморского флота России.
История службы
Корабль «Скорый» был заложен в Херсоне и после спуска на воду в 1818 году вошёл в состав Черноморского флота.
В составе эскадр находился в практических плаваниях в Чёрном море в 1822, 1823, и 1826 годах[1].
Принимал участие в русско-турецкой войне. 14 мая пришел из Севастополя к Анапе, где присоединился к эскадре вице-адмирала А. С. Грейга. С 22 по 30 мая ежедневно бомбардировал турецкие укрепления.
Получив от ответного огня противника серьезные повреждения в такелаже и корпусе, 31 мая отошел от крепости. А 16 июня, погрузив на борт больных и раненых, ушел в Севастополь, ведя под конвоем два призовых судна. 9 июля вышел из Севастополя, чтобы присоединиться к эскадре А. С. Грейга на пути из Анапы к Коварне. 13 июля вместе с эскадрой прибыл к Коварне.
Принимал участие в блокаде Варны. 22 июля в c флотом подошел к крепости. C 29 июля по 2 августа бомбардировал крепость. 7 августа в составе эскадры, маневрируя под парусами, в течение трех часов интенсивно бомбардировал крепость на ходу. С 23 по 26 августа, встав на позицию, вновь обстреливал крепость. Потери экипажа от ответного огня составили шесть человек ранеными, корабль получил 8 пробоин корпуса, 25 повреждений рангоута и такелажа.
14 сентября, оставив часть артиллерии на береговых редутах, ушел в Севастополь с 400 больными и ранеными на борту. В октябре 1828 года возвращался к Варне, чтобы забрать оттуда в Севастополь раненых и больных.
В 1829 году корабль переоборудован в госпитальный корабль[2], однако на борту было оставлено 32 орудия. 3 мая 1829 года присоединился к флоту, стоявшему на Сизопольском рейде. Откуда 15 августа с ранеными и больными на борту ушел в Севастополь[1].
После 1838 года «Скорый» разобран.
Командиры корабля
Командирами корабля в разное время служили:
Напишите отзыв о статье "Скорый (линейный корабль, 1818)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [flot.sevastopol.info/ship/parus/lineynie/skory.htm Корабль «Скорый»] (рус.). Sevastopol.info. Проверено 18 июня 2013. [www.webcitation.org/6HSyNH2Du Архивировано из первоисточника 18 июня 2013].
- ↑ [www.e-reading-lib.org/chapter.php/1003488/83/Skrickiy_Nikolay_-_Georgievskie_kavalery_pod_Andreevskim_flagom._Russkie_admiraly_-_kavalery_ordena_Svyatogo_Georgiya_I_i_II_stepeney.html Русско-турецкая война 1828–1829 годов] (рус.). e-reading-lib.org. Проверено 18 июня 2013. [www.webcitation.org/6HSyQDvKn Архивировано из первоисточника 18 июня 2013].
Литература
- Широкорад А. Б. 200 лет парусного флота России / Под ред. А. Б. Васильева. — 2-е изд. — М.: «Вече», 2007.
Отрывок, характеризующий Скорый (линейный корабль, 1818)
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
