Скотти, Михаил Иванович

Михаил Иванович Скотти
итал. Scotti Michel Angelo Pietro
Дата рождения:	17 октября (29 октября) 1814(1814-10-29)
Место рождения:	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти:	22 февраля (11 марта) 1861(1861-03-11) (46 лет)
Место смерти:	Париж, Французская империя
Подданство:	Австрийская империя Российская империя Российская империя (с 1831 г.)
Жанр:	историческая, портретная живопись, пейзаж
Учёба:	Императорская Академия художеств
Стиль:	академизм
Покровители:	граф И. П. Кутайсов
Награды:	Медали Императорской Академии художеств «За успех в рисовании»: две малые (1831, 1835) и большая серебряные (1832); малая золотая за картину «Патриотизм нижегородских граждан в 1612 году» (1835).
Звания:	академик (1843), профессор (1855) Императорской Академии художеств.

Михаи́л Ива́нович Ско́тти (итал. Scotti Michel Angelo (Michelagnolo) Pietro; 17 [29] октября 1814, Санкт-Петербург, Российская империя — 22 февраля [11 марта] 1861, Париж, Франция) — русский исторический и портретный живописец, акварелист, академик, профессор исторической живописи Императорской Академии художеств.

Один из представителей династии итальянских живописцев-декораторов, сын художника Ивана Карловича Скотти (итал. Giovanni Battista Scotti) (1776-1830).

Биография

Начальное общее образование получил в школе при костёле святой Екатерины. После смерти отца воспитывался в доме художника А. Е. Егорова. Посещал, в качестве вольноприходящего ученика, занятия в Академии художеств; во время учёбы награждался серебряными медалями за успехи в рисовании с натуры и за портретную живопись. По окончании обучения в 1835 году получил малую золотую медаль за картину «Пожертвования нижегородцев…».

В 1838 году уехал вместе с семьёй графа П. И. Кутайсова в Италию, где пробыл до 1844 года. В Италии сформировался его стиль, напоминающий искусство К. П. Брюллова. В 1844 году М. И. Скотти писал иконы для православной церкви русского посольства в Константинополе. В 1845 году он начал работу по написанию 28 икон для строившегося в Нижнем Новгороде Спасского собора.

Академия художеств 18 ноября 1845 года присвоила ему звание академика «по известным трудам по исторической и акварельной живописи». До весны 1849 года жил в Петербурге, расписывал «тоновские» церкви — Благовещенскую, Введенскую, Мироновскую (не сохранились).

С 16 мая 1849 года преподавал в Московском училище живописи и ваяния, сменив Ф. С. Завьялова. Среди его непосредственных учеников — К. Е. Маковский и Н. В. Неврев; у него обучались В. Г. Перов и С. И. Грибков).

В 1857 году уехал в Италию. В 1859 году последний раз посетил Москву. Скончался в Париже и похоронен на кладбище Пер-Лашез.

Литература

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003924201#?page=268 Скотти (Михаилъ Ивановичъ)] // [search.rsl.ru/ru/catalog/record/3924201 Энциклопедический словарь] = Энциклопедическiй словарь / под ред. проф. И. Е. Андреевского. — Санкт-Петербург: Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон, 1900. — Т. XXX «Сим — Слюзка». — С. 258. — 480 с.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01002921723#?page=617 Скотти, Михаилъ Ивановичъ] // [dlib.rsl.ru/viewer/01002921723#?page=1 Русский биографический словарь] = Русскiй бiографическiй словарь / изд. под наблюдением пред. Имп. Рус. ист. о-ва А. А. Половцова. — Санкт-Петербург: Императорское Русское Историческое Общество, 1904. — Т. 18 «Сабанеев — Смыслов». — С. 615—616. — 673 с.
• Маркина Людмила [www.nasledie-rus.ru/podshivka/9704.php Старался я усовершенствовать себя] (рус.) // Наше наследие : Иллюстрированный культурно-исторический журнал. — М.: ООО «Редакция журнала “Наше наследие”», 2011. — № 97. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0234-1395&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0234-1395].
• Антонов В. В. Забытый мастер // Московский журнал. — 2014. — № 1. — С. 33. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0868-7110&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0868-7110].

Ссылки

• Буткевич Дмитрий [www.ng.ru/printed/52665 Торги в Третьяковской галерее] (рус.) // «Независимая газета» : газета. — М.: ЗАО Редакция «Независимой газеты», 2004. — Вып. от 15 октября. — № 224 (3337).
• Данилевич Инна [www.vestnik-cvetovoda.ru/topmenu/journal/?id=111&news=10428 Итальянская сценка] (рус.) // «Вестника цветовода» : журнал. — М., 2008. — № 19 (111).
• [www.sothebys.com/ru/catalogues/ecatalogue.html/2008/russian-paintings-l08113#/r=/ru/ecat.fhtml.L08113.html+r.m=/ru/ecat.lot.L08113.html/121/ Картина М. И. Скотти «Итальянская сценка» на аукционе Сотбис] (англ.). Sotheby's (10 June 2008). Проверено 20 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CztCYdGZ Архивировано из первоисточника 18 декабря 2012].
• [www.tg-m.ru/articles/4-2014-45/buket-dlya-madonny-k-200-letiyu-so-dnya-rozhdeniya-mi-skotti Людмила Маркина «Букет для Мадонны. К 200-летию со дня рождения М. И. Скотти»]. Журнал «Третьяковская галерея», #4 2014 (45)

Отрывок, характеризующий Скотти, Михаил Иванович

– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.