Скрадин
Город
Показать/скрыть карты
|
Скра́дин (хорв. Skradin, итал. Scardona) — город в Хорватии, в центральной части страны, в Шибенско-Книнской жупании. Население 619 человек в самом городе и 3 986 человек в общине с центром в Скрадине (2001).
Расположен в 17 км от Шибеника на реке Крка рядом со входом в Национальный парк Крка. В Скрадине расположен туристический офис парка, от пристани Скрадина в национальный парк регулярно отходят теплоходы. Заключительный и самый большой водопад из каскада водопадов Национального парка назван по имени города — «Скрадинский Бук».
Вблизи Скрадина находится мост через реку Крка, по которому проходит автомагистраль A1.
На месте Скрадина в доримский период располагалось поселение иллирийцев Скрадона, которое было одним из главных поселений племени либурнийцев. В римскую эпоху Скрадин стал административным и военным центром региона. Был разрушен в эпоху Великого переселения народов, возрождён в IX веке уже как хорватский город.
Между 1522 и 1684 годом принадлежал Османской империи, в 1684 году был завоёван Венецией, которая управляла Скрадином до 1794 года. Постепенно Скрадин терял своё значение, превращаясь в маленький городок, в нём уменьшалось население, а центр региона переместился в Шибеник. В 1828 году была ликвидирована епархия с центром в Скрадине.
Согласно переписи населения 1991 года в Скрадине проживало 726 жителей, из которых 576 — хорваты, 130 — сербы, 4 — югославы.
Известные уроженцы
- Джорджо Скьявоне (настоящее имя — Юрай Чулинович) — итальянский художник эпохи Возрождения хорватского происхождения.
Напишите отзыв о статье "Скрадин"
Ссылки
- [www.skradin.hr Официальный сайт города]
Отрывок, характеризующий Скрадин
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
