Скрепка

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Скрепка — канцелярский предмет для скрепления листов бумаги. Представляет собой особым образом согнутый отрезок проволоки длиной около 10-12 см. Помимо прямого назначения, может применяться как отвёртка, фишка для покера, зубочистка, отмычка, материал для изготовления рыболовных крючков, травматическое оружие, а также как орудие земледелия или садоводства.





История

В XIII веке появились своеобразные «скоросшиватели» для скрепления листов: в левом верхнем углу делались надрезы, и через них продевалась матерчатая лента. Первым шагом к массовости стали швейные булавки, придуманные в 1835 году американским врачом Джоном Хауи. Нью-йоркские секретарши быстро обнаружили, что булавками можно скреплять до десятка листов. Булавки сопротивлялись: кололись и оставляли на бумаге некрасивые отверстия и кровавые пятна[стиль].

В 1890-х годах в офисах стали использовать проволочные пружинки (предложенные в 1867 году Сэмюэлем Фэем для совершенно другой цели — крепления к одежде ярлыков). В 1899 году норвежский инженер Юхан Волер, экспериментируя с кусочками пружинной проволоки, придумал несколько удачных конструкций скрепок и получил патент на своё изобретение. Но Волер не стал уделять этому проекту внимания, и в 1900 году американский изобретатель Корнелиус Броснан запатентовал скрепку, получившую имя Konaclip. Однако современный вид эта офисная принадлежность приобрела стараниями британской фирмы Gem Manufacturing, которая и выпустила в том же году скрепку Gem в виде классического двойного овала.

Интересные факты

  • Для жителей Норвегии скрепка имеет ещё и глубокое символическое значение. Это связано с героической историей, произошедшей во время Второй мировой войны. В 1940 году, захватив страну, нацисты поставили у власти оккупационное правительство и запретили местным жителям носить пуговицы и значки с инициалами изгнанного норвежского короля Хокона VII. Тогда норвежцы вспомнили о скрепках и стали носить их на одежде, таким образом, последние стали своеобразным символом единства нации и сопротивления. Подвиг граждан и заслуги изобретателя не были забыты: в Осло в январе 1990 года установлен памятник Юхану Волеру в виде гигантской скрепки.
  • В 1999 году, на столетнюю годовщину своего официального появления, скромная помощница делопроизводства попала на норвежскую почтовую марку.
  • В уральском городе Миасс установлен памятник скрепке высотой 9 метров 28 сантиметров, а также памятники кнопке, циркулю, ножницам и линейке, выполненные из стали. Объект занесен в Книгу рекордов Гиннеса[1], официальная запись о регистрации рекорда была сделана 4 мая 2010 года.
  • Жанин Ван дер Мейрен из Бельгии попала в «Книгу рекордов Гиннесса» благодаря скрепкам. Ей удалось собрать цепочку из 22 025 скрепок длинной примерно 820 метров.
  • 13-24 июля 1996 г. 40 членов молодёжной группы «Бун-Лей Коммьюнити Сентр», Сингапур, за 20 часов смастерили цепь из канцелярских скрепок длиной 15,02 км.

См. также

Напишите отзыв о статье "Скрепка"

Примечания

  1. [www.guinnessworldrecords.com/world-records/3000/largest-paperclip/ Самая большая скрепка | Книга рекордов Гиннесаангл. ]

Отрывок, характеризующий Скрепка

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.