Скучалов, Алексей Васильевич

Алексей Васильевич Скучалов
Дата рождения	26 февраля 1913(1913-02-26)
Место рождения	Костромская область
Дата смерти	14 июля 1982(1982-07-14) (69 лет)
Принадлежность	СССР СССР
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Алексей Васильевич Скучалов (26.02.1913, Костромская область — 14.07.1982) — командир 76-мм орудия 19-го Краснознаменного Выборгского стрелкового полка, старший сержант — на момент представления к награждению орденом Славы 1-й степени.

Биография

Родился 26 февраля 1913 года в деревне Погорелки Макарьевского района Костромской области. Окончил начальную школу. Работал в колхозе трактористом. В 1939 году принимал участие в освобождении западных областей Белоруссии и Украины.

22 июня 1941 года добровольно пришел в райвоенкомат в город Макарьев и ушел на фронт ещё до получения повестки. Прошел подготовку в городе Иваново, ознакомился с новой боевой техникой — 152-миллиметровой гаубицей на механической тяге. Вместе с артиллерийским полком 5 июля прибыл на фронт — под Ленинград.

Боевое крещение артиллерист Скучалов получил в боях под Малой Вишерой и Синявино. В самые тяжелые дни артиллеристы огнём прямой наводкой сдерживали натиск вражеских танков и пехоты. В июне 1942 года в бою под городом Волховом Скучалов был ранен.

Через четыре месяца, после госпиталя, он вновь вернулся на Ленинградский фронт, но уже в другую часть командиром 76-мм орудия в стрелковый полк. В этой части прошел до конца войны, участвовал в прорыве блокады Ленинграда. К январю 1944 года был награждён уже двумя медалями «За боевые заслуги».

При прорыве глубокоэшелонированной обороны немцев частями 90-й стрелковой дивизии артиллеристы батареи, в которой служил младший сержант Скучалов, оказали большую помощь. В бою за станцию Волосово его расчет подбил два вражеских бронетранспортера с пехотой и штабную машину. В руки командования попали ценные документы, которые оперативно были использованы штабом. На гимнастерке Скучалова появился орден Отечественной войны 2-й степени.

7 апреля 1944 году командир 76-мм орудия младший сержант Скучалов в бою за населенный пункт Большие Усы, умело командуя расчетом, оказал большую помощь наступающей пехоте. В критический момент, когда противники перешли в контратаку, по собственной инициативе выдвинул орудие на открытую огневую позицию и открыл огонь прямой наводкой. В этом бою расчет младшего сержанта Скучалова разбил одну пушку противника, уничтожил её прислугу и 40 немецких солдат и офицеров. Будучи ранен в бою, командир не покинул огневого рубежа и продолжал командовать расчетом. В дальнейших боях артиллерист Скучалов меткими своими выстрелами уничтожил шесть пушек — целую батарею противника. Приказом по 90-й стрелковой дивизии от 16 апреля 1944 года за боевое мастерство и мужество, проявленные в боях под Ленинградом, младший сержант Скучалов Алексей Васильевич награждён орденом Славы 3-й степени.

Летом 1944 года начались бои за освобождение Карельского перешейка. В боях за «линию Маннергейма» и при штурме города-крепости Выборг снова отличился командир 76-миллиметрового орудия старший сержант Алексей Скучалов. После выхода Финляндии из войны полк в составе дивизии был переброшен в Эстонию.

17 сентября 1944 года командир 76-мм орудия старший сержант Скучалов с расчетом при прорыве сильно укрепленной обороны немцев севернее города Тарту прямой наводкой подавил пулеметную точку противника, разрушил вражеский блиндаж, уничтожил орудие и свыше 30 вражеских солдат и офицеров. Своим огнём обеспечил продвижение нашей пехоты. Представляя меткого артиллериста к награждению орденом Славы 2-й степени, командир полка писал в наградном листе: «. На протяжении всего года орудие Скучалова двигается в боевых порядках пехоты и по ходу надобности разворачивается и уничтожает огневые точки и пехоту противника». Приказом по войскам 2-й ударной армии от 29 сентября 1944 года старший сержант Скучалов Алексей Васильевич награждён орденом Славы 2-й степени.

Ноднократно отличался артиллерист и в последующих боях завершающего периода Великой Отечественной войны.

14-15 января 1945 года в районе деревни Шведице старший сержант Скучалов обеспечивал огнём боевой участок прорыва своих подразделений. Во время артподготовки огнём из своего орудия расчет Скучалова уничтожил две стационарные пулеметные точки противника и до 15 немецких солдат и офицеров.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за исключительное мужество, отвагу и бесстрашие, проявленные в боях с вражескими захватчиками, старший сержант Скучалов Алексей Васильевич награждён орденом Славы 1-й степени. Стал полным кавалером ордена Славы.

Со своим полком дошел до центральных областей рейха, принял участие в освобождении немецких городов Грейтсвальд, Свинемюнде. День Победы старший сержант Скучалов встретил на острове Рюген, куда был выброшен морем наш десант, в составе которого были и артиллеристы. Прослужив в оккупационных войсках до зимы 1945 года, А. В. Скучалов получил отпуск домой и был демобилизован.

В 1946 году был избран председателем колхоза «Крестьянин», который возглавлял несколько лет с небольшими перерывами. Затем работал заведующим фермой, бригадиром, секретарем партийной организации, заведовал током, много лет был заместителем председателя укрупненного колхоза «Заветы Ильича».

В 1967 году, через 22 года после Победы, ветерану был вручена самая высокая награда, которой он был удостоен в конце войны — орден Славы 1-й степени.

После выхода на пенсию жил в городе Костроме. Скончался 14 июля 1982 года. Похоронен у себя на родине в деревне Стариково Макарьевского района.

Награждён орденами Отечественной войны 2-й степени, Славы 3-х степеней, медалями.

Литература

• Голубев Е. П. Боевые звёзды. Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд., 1972
• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=8420 Алексей Васильевич Скучалов]. Сайт «Герои Страны». Проверено 4 июля 2014.

Отрывок, характеризующий Скучалов, Алексей Васильевич

Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.