Слабневич, Игорь Михайлович
Поделись знанием:
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
(перенаправлено с «Слабневич Игорь Михайлович»)
| Игорь Слабневич | ||||||||||
 | ||||||||||
| Место рождения: | ||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Место смерти: | ||||||||||
| Профессия: | ||||||||||
| Карьера: |
1953—1995 | |||||||||
| Награды: |
| |||||||||
Игорь Михайлович Слабне́вич (11 апреля 1921 года, г. Саратов, РСФСР, — 7 июня 2007 года, г. Москва, Российская Федерация) — советский кинооператор и кинорежиссёр.
Содержание
Биография
Игорь Михайлович Слабневич родился 11 апреля 1921 года в городе Саратове. Отец — Михаил Антонович Слабневич (1896-1982) и мать — Евгения Анисимовна (1897-1972), работали в то время певцами в Саратовском театре оперы.
В 1923 году они всей семьёй переезжают в Москву. Отец поступает на работу в инвалидный дом финансовым работником, мать становится домашней хозяйкой, так как в 1925 году рождается брат Игоря Михайловича, Олег.
В 1928 году Игорь Михайлович поступает в среднюю школу города Москвы.
После окончания школы в 1941 году он был призван в ряды РККА. Вначале Игорь Михайлович был курсантом Авиационного училища в городе Чебоксары, а затем — авиатехнического в городе Астрахань.
Весной 1942 года после прорыва немцев к Сталинграду был направлен в противотанковую бригаду командиром 76 мм орудия. После разгрома их части был переведён в танковый учебный полк под Сталинградом. После окончания учёбы был назначен командиром танка. Участвовал в прорыве немецкой обороны в Белоруссии, где из 20 танков полка осталось только 3, в том числе и его.
Остальную военную службу Игорь Михайлович вёл в Тисницкой бронетанковой дивизии под Тулой, подготавливая танкистов для Югославской армии. Демобилизовался в 1946 году.
Для того, чтобы ближе познакомиться с профессией кинооператора, Игорь Михайлович поступает работать на киностудию «Мосфильм» механиком синхронной аппаратуры.
В 1948 году поступает во ВГИК на операторский факультет и в 1953 году оканчивает его с отличием и направляется работать на киностудию «Мосфильм».
В 1950 году Игорь Михайлович женился на Шляковой Киме Николаевне. Имеет двух дочерей: Светлану (р. 1953) и Галину (р. 1958).
Скончался 7 июня 2007 года[1]. Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.
Фильмография
Кинооператор
- 1954 — Секрет красоты (режиссёр В. С. Ордынский) (дипломная работа, короткометражный художественный фильм)
- 1956 — Сын (режиссёр Ю. Н. Озеров)
- 1958 — Сверстницы (режиссёр В. Ордынский)
- 1958 — Дело «пёстрых» (режиссёр Н. Досталь)
- 1960 — Секретарь обкома ( режиссёр В. Чеботарёв)
- 1960 — Всё начинается с дороги (режиссёр В. А. Азаров)
- 1960 — Тучи над Борском (режиссёр В. Ордынский)
- 1963 — У твоего порога (режиссёр В. Ордынский)
- 1965 — Как вас теперь называть? (режиссёр В. Чеботарёв)
- 1966 — Крылья (режиссёр Л. Шепитько)
- 1967 — 1973 — Освобождение (5 фильмов) (СССР/ГДР/ПНР/Италия/Югославия) (режиссёр Ю. Озеров):
- 1973 — Глазами восьми (фильм о Летних Олимпийских играх 1972 года) (режиссёр Ю. Озеров и другие)
- 1974 — Нейлон 100 % (режиссёр В. Басов)
- 1976 — Солдаты свободы (4 фильма) (СССР/ВНР/ГДР/ПНР/БНР/ЧССР/РНР) (режиссёр Ю. Озеров)
- 1979 — Москва слезам не верит (кинопремия «Оскар» 1980 год, (режиссёр В. Меньшов)
- 1981 — Шляпа (режиссёр Л. Квинихидзе)
- 1983 — Человек на полустанке (режиссёр В. Панин)
- 1988 — 1989 — Сталинград (СССР/США/Чехословакия/ГДР) (режиссёр Ю. Озеров)
- 1993 — Ангелы смерти (Россия/Франция/Таджикистан) (режиссёр Ю. Озеров)
- 1994 — Трагедия века (документальный, телевизионный, монтажный, Россия/Сирия/Франция) (режиссёр Ю. Озеров)
- 1995 — Великий полководец Георгий Жуков (неигровой, монтажный, Россия/Сирия) (режиссёр Ю. Озеров)
Кинорежиссёр
- 1982 — По законам военного времени (также соавтор сценария; оператор А. С. Темерин)
- 1984 — Третье поколение (оператор С. А. Зайцев)
Награды и звания
- орден Отечественной войны I степени (23.6.1944)
- орден Отечественной войны II степени (20.4.1990)
- орден Трудового Красного Знамени
- орден «Знак Почёта»
- медали
- заслуженный деятель искусств РСФСР (1974)
- Ленинская премия (1972) — за съёмки киноэпопеи «Освобождение»
- Государственная премия СССР (1981) — за съёмки фильма «Москва слезам не верит»
Увлечения
- музыка (джаз), играл на фортепиано, аккордеоне и др. инструментах;
- фотография (профессиональная и любительская);
- живопись (преимущественно графика).
Иллюстрации
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
На съемках фильма «Человек родился 1956 год (В. С. Ордынский , И. Б. Слабневич)»
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
На съемках фильма «Сын» (Ю. Н. Озеров, Л. В. Харитонов, И. М. Слабневич )
Напишите отзыв о статье "Слабневич, Игорь Михайлович"
Примечания
- ↑ [www.unikino.ru/images/stories/archive/9cc/sk-237.pdf Прощание: Игорь Слабневич // Газета «СК-новости», №7 (237) от 5.07.2007 — стр. 17]
Ссылки
- [www.vslovar.ru/v2/51558.html Проект «Визуальный словарь» ]
- [old.film.ru/sk-news/article.asp?id=2478 «СК-Новости», номер 94]
- [www.interesno.name/node/1288 Москва в слезах! Не верим!]
- [www.film.ru/article.asp?ID=2477 Поздравляем мастера — Владимир Меньшов («СК-Новости», номер 94)]
- [www.unikino.ru/images/28242011.pdf Поздравляем наших юбиляров — в честь 90-летия Слабневича И. М. («СК-Новости», номер 282)]
- Галаджева Н. [www.unikino.ru/images/stories/archive/a85/f%206%20l248c%202008.pdf Главнокомандующий оператор Игорь Слабневич] (рус.). СК-новости (19.06.2008). Проверено 27 мая 2012. [www.webcitation.org/68ldKXPYQ Архивировано из первоисточника 29 июня 2012].
Отрывок, характеризующий Слабневич, Игорь Михайлович
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Саратове
- Умершие в Москве
- Кинооператоры по алфавиту
- Кинооператоры СССР
- Кинооператоры России
- Кинооператоры XX века
- Кинорежиссёры по алфавиту
- Кинорежиссёры СССР
- Кинорежиссёры России
- Кинорежиссёры XX века
- Кавалеры ордена Отечественной войны I степени
- Кавалеры ордена Отечественной войны II степени
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Кавалеры ордена «Знак Почёта»
- Награждённые медалью «За оборону Сталинграда»
- Награждённые медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Лауреаты Ленинской премии
- Лауреаты Государственной премии СССР
- Заслуженные деятели искусств РСФСР
- Члены Союза кинематографистов СССР
- Персоналии:Мосфильм
- Похороненные на Ваганьковском кладбище
