Манучаров, Вячеслав Рафаэльевич
Поделись знанием:
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.
Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.
Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
(перенаправлено с «Слава Манучаров»)
| Вячеслав Манучаров | |
 Вячеслав Манучаров на вечеринке по случаю своего 30-летия | |
| Имя при рождении: |
Вячеслав Рафаэльевич Манучаров |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1999 — настоящее время |
Вячесла́в Рафаэ́льевич Мануча́ров (род. 6 октября 1981, Москва) — российский актёр театра и кино, телеведущий.
Содержание
Биография
Родился в семье директора первой меховой фабрики города Москвы Рафаэля Манучарова и директора парикмахерского салона «Чародейка» Надежды Шепелевой-Копейко. Вячеслав происходит из древнего армянского рода Манучарянц (такой изначально была фамилия предков актёра по отцовской линии), по материнской линии ведёт историю от старинного дворянского рода коренных москвичей Князей Шепелевых, что были в прямом родстве с Мусиными-Пушкиными. Его бабушка, Шушаника Манучарянц, была личным секретарём и библиотекарем В. И. Ленина[1]. В детский сад он не ходил, его воспитанием занималась бабушка, жена генерала; лето Вячеслав постоянно проводил на генеральских правительственных дачах: в Переделкино, Цхалтубо (Грузия) и Саулкрасты (Латвия)[2].
Вячеслав учился в школе с химическим уклоном при химфаке МГУ. Будучи школьником, начал сниматься в «Простых истинах» — первом российском молодёжном сериале. В 2003 году окончил Высшее театральное училище им. Б. В. Щукина (курс Родиона Овчинникова).
С 2003 по 2009 год работал в Российском академическом молодёжном театре.
В 2009 году в прокат вышел фильм «Ласковый май», где Вячеслав играет главную роль — Андрея Разина. Картина успешно прошла на территории России и стран СНГ.
С 2012 года сотрудничает с Театром эстрады имени А. И. Райкина (г. Санкт-Петербург).
Личная жизнь
- Первая жена (2010—2011) — студентка Первого МГМУ им. И. М. Сеченова Виктория Селивёрстова (род. 1988).
- дочь Арина (род. 2011)[3].
- Гражданская жена — американка русского происхождения Дора Надеждина.
- дочь Нина (род. 2015)[4].
Признание и награды
- 2002 — Лауреат конкурса им. А. Миронова
- 2003 — Лауреат конкурса им. Смоленского
- 2007 — Премия газеты «Московский комсомолец» «за лучшую мужскую роль второго плана в категории „Начинающие“ за роль Егорушки в спектакле „Самоубийца“».
- 2015 — премия Fashion People Awards-2015 «Актёр года»
Театральные работы
Дипломный спектакль
- «Прекрасные люди» по пьесе И. С. Тургенева «Месяц в деревне» (реж. Павел Сафонов) — Шпигельский
Российский академический молодёжный театр
- 1989 — «Приключения Тома Сойера» М. Твен (реж. Джон Крэнни) — Джо Харпер
- 1999 — «Незнайка-путешественник» Н. Н. Носов (реж. Алексей Бородин) — Пилюлькин
- 2001 — «Лоренцаччо» А. де Мюссе (реж. Алексей Бородин) — Вентури
- 2002 — «Эраст Фандорин» по роману Б. Акунина «Азазель» (реж. Алексей Бородин) — Ахтырцев, Проводник в поезде
- 2004 — «Forever» А. Ибсен (реж. Трасс Райво) — Есси, друг жениха
- 2004 — «Вишнёвый сад» А. П. Чехов (реж. Алексей Бородин) — Гость
- 2005 — «Чисто английское привидение» Е. Ю. Нарши по новелле О. Уайльда «Кентервильское привидение» (реж. Александр Назаров) — Герцог Чеширский
- 2005 — «Повелитель мух» У. Голдинг (реж. Александр Огарев) — Саймон
- 2006 — «Самоубийца» Н. Р. Эрдман (реж. Вениамин Смехов) — Егорушка
- 2006 — «Золушка» Е. Л. Шварц (реж. Алексей Бородин) — Волшебник, Капрал
- 2008 — «Под сурдинку» (музыкально-поэтический моноспектакль)
Автономная некоммерческая организация «Театральный марафон»
- 2010 — «Коварство и любовь» Ф. Шиллер (реж. Нина Чусова) — Гофмаршал фон Кальб
- «Пигмалион» (реж. Павел Сафонов) — Фредди[5]
Театральное агентство «Арт-Партнер XXI»
- 2013 — «Сосед на неделю, не больше!» К. Мишель (реж. Валерий Гаркалин) — Поль[6]
Театр эстрады имени А. И. Райкина
- 2012 — «Мнимый больной» (реж. Нина Чусова) — Арган[7]
Телевидение
- С 1 января 2008 по декабрь 2011 года являлся актёром шоу пародий «Большая разница» на Первом канале. Вячеславом были спародированы: Марат Башаров (1, 14 выпуск), Сергей Зверев (1 выпуск), Сергей Безруков (1 выпуск), Андрей Курпатов (1 выпуск), Ильдар Жандарёв (3 выпуск), Иван Ургант (6 и 11 выпуски), Вадим Галыгин (6 и 14 выпуски), Андрей Малахов (6 и 10 выпуски), Стас Костюшкин (8 и 19 выпуски), Арсен Венгер (9 выпуск), Виктор Коклюшкин (9 и 18 выпуски), Николай Цискаридзе (15 выпуск), Владислав Ветров (15 выпуск), Владислав Флярковский (15 выпуск), Хьюго Уивинг (17 выпуск), Алексей Егоров[8] (16 выпуск), Антон Савлепов (16 выпуск), Николай Гоголь (19 выпуск), Дима Билан (20 выпуск), Иван Моховиков (20 выпуск), Игорь Старыгин (21 выпуск), Дмитрий Шепелев (21 выпуск), Александр Масляков-младший (23 выпуск), Илья Олейников (Оливье-шоу 2010), Георгий Вицин (Оливье-шоу 2010), Дэниел Рэдклифф (30.05.2010), Томас Андерс (Modern Talking) (Большая Разница в Одессе 2010) и Александр Волков (43 выпуск)[9].
- С 19 сентября по 24 октября 2010 года участвовал в шоу «Лёд и пламень» на Первом канале (6 выпусков)[10]. Его партнёршей была Анна Семенович.
- С 10 января по 9 июля 2011 году вёл научно-популярный цикл «Вкус жизни» на Первом канале (16 выпусков)[11]. Его соведущей была Виктория Агапова.
- С 1 марта 2011 по 28 февраля 2013 года являлся корреспондентом программы «Хочу знать» на Первом канале[12].
- С 15 ноября 2011 года по 18 марта 2013 года вёл шоу «10 поводов влюбиться» (4 сезона, 92 выпуска) на «Муз-ТВ» и «Ю»[13]. Его соведущей в первом сезоне была Мария Кожевникова.
- С 18 февраля по 14 июля 2012 года вёл шоу «Cosmopolitan: Видеоверсия» на «Муз-ТВ»[14]. Его соведущими были Мирослава Карпович и Арина Перчик.
- Со 2 апреля по 3 мая 2012 года вёл информационно-развлекательный журнал «Богатые и знаменитые» на канале СТС (20 выпусков)[15]. Его соведущим был Андрей Разыграев.
- 1 июня 2012 года вёл X ежегодную национальную премия в области популярной музыки Муз-ТВ 2012. Его соведушими были Максим Галкин и Лера Кудрявцева.
- 10 июня 2012 года провёл ток-шоу «Премия МУЗТВ #давайдосвидания» на телеканале «Муз-ТВ».
- С 22 сентября по 20 октября 2012 года вёл шоу «Счастье! Видеоверсия» на телеканале «Ю» (5 выпусков). Его соведущей была Виктория Лопырёва.
- С 7 октября по 9 декабря 2012 года являлся членом жюри шоу «ШоумаSтгоуон» на Новом канале (10 выпусков).
- С 31 августа 2013 по 5 января 2014 года вёл музыкальное шоу «Из песни слов не выкинешь!» на канале НТВ (10 выпусков)[16].
- С сентября 2015 года на канале СТС стартует кулинарное шоу «Кто кого на кухне», в котором Вячеслав выступит в роли ведущего[17].
- С сентября 2016 года участник проекта «КиношоУ» на телеканале НТВ.
Фильмография
- 1999 — 2003 — Простые истины — Павел Белкин
- 2002 — Моя граница — Бормутов, рядовой
- 2002 — Ковчег
- 2003 — Медовый месяц — Николай
- 2003 — Русский ковчег — солдат
- 2003 — Чудо-парк
- 2004 — Похитители книг — Розовощёкий
- 2004 — Сыщики 3 (фильм 9. «По трамвайному билету») — второй карманник
- 2005 — Адъютанты любви — Эжен Богарне
- 2005 — Аэропорт (серия 22. «Проповедник»)
- 2006 — 2008 — Закон и порядок. Преступный умысел — Рудик, патологоанатом
- 2006 — Кодекс чести 3 (фильм 1. «Грязные деньги») — Гриша
- 2006 — Папараца — Антон
- 2007 — Смокинг по-рязански — Семён Ратько, компаньон Пахмутова
- 2007 — Папины дочки — гастарбайтер
- 2008 — Опасная связь — Игорь
- 2008 — Пять шагов по облакам — ведущий мероприятия
- 2009 — Ласковый май — Андрей Разин
- 2009 — Анна Каренина — Николай Щербацкий
- 2009 — Отблески — Игорь Дмитриевич Шевцов
- 2009 — Последний вагон
- 2010 — Глухарь в кино — Олег Петрович Зинкевич
- 2010 — Дом образцового содержания — Игорь
- 2010 — Хроники измены — Егор
- 2010 — Робинзон — Сергей Балаян
- 2010 — Бриллианты
- 2011 — Любовь-морковь 3 — Миша
- 2011 — Моя безумная семья — Максим, бывший жених Вики
- 2011 — Бриллианты. Похищение — продавец в ювелирном магазине
- 2011 — Лапа моя
- 2012 — Счастье есть — Павел Каменский, преподаватель
- 2013 — Страна хороших деточек — полномочный представитель
- 2014 — До свидания, мальчики — Алексей Егоров, следователь НКВД
- 2014 — Мальчики + девочки = — Плоский
- 2015 — Рейтинг (в производстве)
- 2015 — Опекун (в производстве)
- 2015 — Пока нет (в производстве)
Музыкальное творчество
- 2011 — Записал нескольких ретрошлягеров, исполняемых на светских мероприятиях[18].
Напишите отзыв о статье "Манучаров, Вячеслав Рафаэльевич"
Примечания
- ↑ Екатерина Филимонова. [www.1tv.ru/public/pi=18675 Вячеслав Манучаров: «Если бы я не сбросил 40 килограммов, Семенович меня бы не подняла»]. 7 дней. Проверено 2 июня 2012. [www.webcitation.org/69jx8KZQk Архивировано из первоисточника 7 августа 2012].
- ↑ [rusakters.ru/manucharov-vyacheslav.html Манучаров Вячеслав]
- ↑ [www.eg.ru/daily/cadr/22193/ Партнёр Анны Семенович стал папой]
- ↑ [super.ru/news/113820 У актера Вячеслава Манучарова в Америке родилась дочь — SUPER.ru]
- ↑ [www.teatr-m.ru/spectakli/106-pigmalion Спектакль «Пигмалион»]
- ↑ [www.artpartner.ru/performances/22 Спектакль «Сосед на неделю, не больше!»]
- ↑ [www.estrada.spb.ru/sobstvennii-repertuar/item/21-%D0%BC%D0%BD%D0%B8%D0%BC%D1%8B%D0%B9-%D0%B1%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE%D0%B9 Спектакль «Мнимый больной»]
- ↑ Ведущий программы «История всероссийского обмана» (НТВ)
- ↑ [www.1tv.ru/sprojects/si=5734 Страница шоу «Большая разница» на сайте Первого канала]
- ↑ [www.1tv.ru/sprojects/si=5812 Страница шоу «Лёд и пламень» на сайте Первого канала]
- ↑ [www.1tv.ru/documentary/fi=6633 Страница цикла программ «Вкус жизни» на сайте Первого канала]
- ↑ [www.1tv.ru/sprojects/si=5719 Страница программы «Хочу знать» на сайте Первого канала]
- ↑ [muz-tv.ru/look/10povodov/ Страница шоу «10 поводов влюбиться» на сайте канала «Муз-ТВ»]
- ↑ [muz-tv.ru/look/p803/ Страница шоу «Cosmopolitan: Видеоверсия» на сайте канала «Муз-ТВ»]
- ↑ [ctc.ru/projects/show/bogatye-i-znamenitye/ Страница журнала «Богатые и знаменитые» на сайте канала СТС]
- ↑ [www.ntv.ru/peredacha/Iz_pesni_slov_ne_vikinesh/last23983825/ Страница шоу «Из песни слов не выкинешь» на сайте канала НТВ]
- ↑ [ctc.ru/projects/serials/kto_kogo_na_kuhne/ Страница шоу «Кто кого на кухне» на сайте канала СТС]
- ↑ [manucharov.com/audio/ Официальный сайт актёра театра и кино]
Ссылки
- [manucharov.com/ Официальный сайт]
- [thebestphotos.ru/archives/2809 Интервью Вячеслава Манучарова порталу TheBestPhotos.ru]
- [ru.hellomagazine.com/zvezdy/intervyu-i-video/35-vyacheslav-manucharov-o-rabote-i-kardinalnom-izmen.html Интервью журналу HELLO!]
- [www.youtube.com/watch?v=Xmv1EEmtNtA Вячеслав Манучаров часть 1. Пресс-центр «Комсомольской правды» на Украине]
- [www.youtube.com/watch?v=AEqxntdaZRU Вячеслав Манучаров часть 2 Пресс-центр «Комсомольская правда» на Украине]
- [www.youtube.com/watch?v=ZvGeJ1RUSMs В. Манучаров, актёр программы «Большая разница»]
- [www.youtube.com/watch?v=Wemt__U_6ms «Кино в деталях». Вячеслав Манучаров 16.12.2013]
- [www.youtube.com/watch?v=DWUl1227wMs «За обедом»: Вячеслав Манучаров — о том, как стать известным (2014)]
- [www.youtube.com/watch?v=L7ZVHiy0niY «Правда 24»: Мой талант раскрыт не до конца — Вячеслав Манучаров (2015)]
- [www.youtube.com/watch?v=uNhNQOWLQ3I «В гримерке» — интервью 2013]
- [www.youtube.com/watch?v=wXXkLjX4Rls Открытый разговор. Вячеслав Манучаров]
- [www.youtube.com/watch?v=yQUzgMr-xYM Звезды большого города — Вячеслав Манучаров]
- [www.youtube.com/watch?v=kY-pnxqjQaI Спектакль «Под сурдинку»]
- [www.tvigle.ru/video/interviu-s-viacheslavom-manucharovym/ В. Манучаров о знакомстве с С. Соловьёвым]
Отрывок, характеризующий Манучаров, Вячеслав Рафаэльевич
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.
Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.
Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
