Слава России! (альбом, Коловрат)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

</td></tr>

Слава России!
демо-альбом Коловрат
Дата выпуска

29 мая, 1999 год.

Записан

апрель, 1995 год.

Жанры

RAC/hatecore

Длительность

21 мин 11 сек

Лейбл

Megasound Records

Хронология Коловрат
Готовый разрушать
(1994)
Слава России!
(1995)
Национальная революция
(1998)
К:Альбомы 1995 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Слава России! — второй демо-альбом группы Коловрат, ранее известной как «Русское Гетто», записанный весной 1995 года. Песни были ориентированы на «бритоголовых» слушателей. Записан в стиле агрессивного RAC/hatecore[1]. Первоначально планировалось записать пятнадцать песен, но в связи с нехваткой средств было записано только восемь[1].



Список композиций

  1. Слава России! (2:58)
  2. Штурмовик (2:37)
  3. Слушая Скальдов (3:01)
  4. Россия (2:20)
  5. Смерть На Мануфактурах (3:13)
  6. Золлинген (2:52)
  7. Песня Скинхэда (1:58)
  8. Жёлтая Угроза (Bonus) (2:07)

Напишите отзыв о статье "Слава России! (альбом, Коловрат)"

Примечания

  1. 1 2 [prediger.ru/forum/index.php?showtopic=1132 Группа «Коловрат» — Молодёжный гуманитарный форум Идеология]

Отрывок, характеризующий Слава России! (альбом, Коловрат)

12 го июля в ночь, накануне дела, была сильная буря с дождем и грозой. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.