Славик, Йозеф

Йо́зеф Сла́вик (чеш. Josef Slavík, 26 марта 1806, Йинце, Богемия, в то время Австрийская империя — 30 мая 1833, Будапешт, в то время Австрийская империя) — чешский скрипач и композитор.

Биография

Дальние предки Славика были бочарами, но родился он в семье учителей и музыкантов. В четыре года начал учиться скрипичному искусству у отца, провинциального хормейстера и преподавателя. При поддержке одного из аристократических меценатов, покровительствовавших прежде его отцу, в 10 лет поступил в Пражскую консерваторию, которую закончил в 1823. Начал выступать на публике уже в годы учёбы, при окончании консерватории исполнил скрипичный концерт собственного сочинения.

С 1825 играл в придворной капелле в Вене. Выступал как солист в Вене, а также в Праге, Карловых Варах (где вызвал восхищение Гёте), в 1828 — в Братиславе и Париже. Общался с деятелями «чешского возрождения» — Й. Юнгманом, C.К. Махачеком (вместе с ним перевёл на чешский либретто Дон Жуана), композиторами национальной школы Я. В. Томашеком, Ф. Шкроупом. Получил европейскую известность: его игру высоко оценил Паганини, Шуберт посвятил Славику скрипичную Фантазию (ор. 159), Шопен сочинил вместе с ним Вариации на тему Бетховена и в 1830—1831 в Вене играл с ним дуэтом, считал его гениальным скрипачом. Славика называли чешским Паганини, нередко обыгрывая при этом его фамилию (славик по-чешски — соловей). Славик внезапно умер во время гастролей, отправившись из Вены в Будапешт, где скончался от брюшного тифа. В 1933, в ознаменование столетия музыканта, его прах был перенесен в Чехию и перезахоронен на пражском Вышеграде.

Произведения

Выступал как композитор. Ему принадлежат 20 сочинений, в том числе — 2 концерта для скрипки с оркестром, концерт для 2 скрипок, Большое попурри на темы из оперы Севильский цирюльник, переложение шубертовского Sehnsuchtswalzer для скрипки и фортепиано, вариации на тему из оперы Винченцо Беллини Пират и др.

Наследие

Славику посвящён ряд литературных произведений, о нем написана опера Ярослава Крицки Чешский Паганини (1952), сняты несколько фильмов (об одном из них — «Скрипка и мечта», 1947, реж. Вацлав Кршка .

Мировая премьера двух скрипичных концертов Славика состоялась 30 июня 2011 в Педемонте, где их исполнила Лаура Марцадори с оркестром Феррары ([www.seenandheard-international.com/2011/07/02/josef-slaviks-violin-concertos-restated-a-world-premiere-long-overdue/]).

Литература

• Гинзбург Л. Йозеф Славик. М., 1957

Ссылки

• [www.57osobnosti.cz/19-en Статья в Словаре 57 выдающихся фигур Центральной Богемии] (англ.)
• [www.czechmusic.net/klasika/slavik_e.htm Биография] (англ.)

Отрывок, характеризующий Славик, Йозеф

– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.