Славина, Мария Александровна
| Славина Мария Александровна | |
 М. Славина в роли Кармен. Санкт-Петербург, 1885 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Страна |
|
| Профессии | |
| Певческий голос |
меццо-сопрано |
| Жанры |
опера |
| Награды |
Заслуженная артистка Императорских театров |
Славина Мария Александровна (в замужестве баронесса Медем, 5 июня 1858, Санкт-Петербург — 1 мая 1951, Париж) — русская оперная певица и педагог, меццо-сопрано. Обладала гибким и мощным голосом «бархатистого» тембра и виртуозной техникой. Драматическое дарование позволило Славиной создать запоминающиеся сценические образы. В 1902 году удостоена звания «Заслуженная артистка Императорских театров».
Обучалась музыке, драматическому искусству и танцу в Императорском Санкт-Петербургском театральном училище и в Санкт-Петербургской консерватории. Дебютировала в 1879 году в роли Амнерис («Аида») на сцене Мариинского театра. Исполняла партии Кармен («Кармен»), графини («Пиковая дама»), Ортруды («Лоэнгрин»), Ратмира («Руслан и Людмила»), всего свыше 60 ролей. Служила в Мариинском театре до 1917 года, затем в качестве драматической актрисы - в Александринском театре, преподавала в Санкт-Петербургской консерватории. С 1920 года жила в Париже[1].
Напишите отзыв о статье "Славина, Мария Александровна"
Примечания
- ↑ Отечественные певцы. 1750—1917: Словарь / Пружанский А. М. — Изд. 2-е испр. и доп. — М., 2008.
Литература
- Финдейзен Н. [leb.nlr.ru/edoc/369869/%D0%A0%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F-%D0%BC%D1%83%D0%B7%D1%8B%D0%BA%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%B0%D1%8F-%D0%B3%D0%B0%D0%B7%D0%B5%D1%82%D0%B0 Мария Александровна Славина] // Русская музыкальная газета : газета. — СПб., 1898. — № 1. — С. 66-68.
Ссылки
- Цодоков Е. [www.belcanto.ru/slavina.html М. А. Славина]. Belcanto.ru. Проверено 5 марта 2013. [www.webcitation.org/6FM3HxTYE Архивировано из первоисточника 24 марта 2013].
Отрывок, характеризующий Славина, Мария Александровна
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
