Славистика

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Слави́стика, славянове́дение — наука, изучающая языки, литературу, фольклор, историю, материальную и духовную культуру славянских народов.





Подразделы

Более узкая специализация в рамках славистики возможна как по традиционным дисциплинам (лингвистика, филология, этнология) так и по интердисциплинарным областям, комплексно изучающим язык, историю, литературу и культуру (в том числе — современные), одной из стран Восточной Европы (пример — русистика, словакистика, полонистика). При этом вне славянского ареала в славистику и её региональные разделы могут включаться также и современная история страны, изучение её экономики и политики.

История развития

Славистика развилась в конце XVII — начале XIX веков, вместе с развитием национального возрождения среди разных славянских народов и попытками развития идеологии панславизма.

С 1866 года в Воронеже начал издаваться «Славянский вестник» — научный сборник, ставший «первым в русской литературе опытом — дать в специальном издании исключительное место изучению Славянской литературы, старины и народности». Сборник выходил в качестве специального приложения к журналу «Филологические записки» под редакцией А.Хованского.

До 1870-х годов основными областями интереса были лингвистика и филология. Слависты сосредотачивали своё внимание на изучении памятников славянской письменности, на истории становления славянских народов, развитии национальных языков и литератур. В это время были созданы современные словари и грамматики для большинства славянских языков.

До Первой Мировой войны славистика, в первую очередь в разделах лингвистики и филологии, получила значительное распространение и развитие вне собственно славянских стран, в первую очередь вокруг Августа Лескина и Августа Шлейхера из Лейпцигского университета.

После Первой Мировой войны в лингвистике наиболее значительное развитие получила диалектология, славистика продолжала развиваться в первую очередь в славянских же странах.

После Второй Мировой войны, вслед за противостоянием советского блока с блоком НАТО, в США и странах Западной Европы появился повышенный интерес к происходящему в славянских странах, их истории и культуре. Таким образом, холодная война вызвала расцвет славистики, теперь включающей в себя, помимо лингвистики и филологии, многие гуманитарные и общественные науки.

Славистические периодические издания

Напишите отзыв о статье "Славистика"

Примечания

Литература

Ссылки

  • [tapemark.narod.ru/les/458a.html «Славистика»] — статья из Лингвистического энциклопедического словаря (1990)
  • Славяноведение // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • [szanowa.narod.ru/slavistika.html «Славистика в Петербургском университете.» Шанова З. К.]
  • [magazines.russ.ru/nrk/2001/2/lavr.html Антология «Американская русистика»] — рецензия
  • [www.sfb441.uni-tuebingen.de/pos3/accepted-papers.html Доклады конференции «Перспективы славистики»]  (англ.)

Ресурсы

  • [www.slavistik-portal.de/ru.html Портал «Славистика»]
  • [www.vifaost.de/ru/ Виртуальная Библиотека «Восточная Европа»]
  • [feb-web.ru/ «Русская литература и фольклор»] — Фундаментальная электронная библиотека.
  • [www.isybislaw.ispan.waw.pl/start/ru/index_ru.html Библиографическая база данных по мировому славянскому языкознанию]

Центры изучения славистики

Журналы


Отрывок, характеризующий Славистика

Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.