Славная революция (Испания)

Испанская революция 1868 года

Дата	19—27 сентября 1868
Место	Кадис, Испания
Участники	Политическая и военная оппозиция Изабеллы II
Результат	Изгнание Изабеллы II

Славная революция (исп. La Gloriosa) — государственный переворот, произошедший в Испании в 1868 году и приведший к отстранению от власти королевы Изабеллы II, смене династии на 6 лет и либерализации на несколько десятилетий.

Революция

17 сентября 1868 года генерал Хуан Прим тайно переправляется из Лондона в Кадис. Здесь его встречает адмирал Хуан Батиста Топете. Под их командованием 18 сентября начинается военный переворот, в результате которого Кадис оказывается во власти революционеров. После захвата Кадиса Топете направляет часть своих кораблей на Канарские острова, чтобы привезти оттуда находящихся в ссылке деятелей оппозиции. Среди прочих, из ссылки возвращается маршал Франсиско Серрано. Он возглавляет мятежные войска и отправляется с ними в Севилью.

Решающая битва между инсургентами и правительственными войсками произошла 27 сентября у Альколейского моста в одном переходе от Кордовы. Битва закончилась победой повстанцев под командованием Франсиско Серрано. Командующий правительственными войсками Новаличес был тяжело ранен, а его заместитель Паредес после капитуляции 2 октября вместе со своей армией перешёл на сторону революционеров.

Королева Изабелла II, узнав о поражении в Альколейской битве, бежала во Францию. В Биаррице она встречается с Наполеоном III, который предоставляет в её распоряжение замок По. Впоследствии Изабелла переселяется в Париж и остаётся там до конца своей жизни. Последние годы провёл во Франции и свергнутый глава испанского правительства Гонсалес Браво.

Последующие события

25 октября 1868 года революционное министерство декретом ввело всеобщее избирательное право, свободу совести, печати и обучения, свободу союзов и собраний. 11 февраля 1869 года были созваны учредительные кортесы. Результатом их деятельности стала новая конституция, которая была принята 1 июня и обнародована 6 июня. Одним из наиболее спорных вопросов стал религиозный: несмотря на массовые манифестации в поддержку католичества как единственной разрешённой религии, конституция явным образом провозглашала свободу вероисповедания.

После принятия конституции кортесы занялись выбором нового монарха. Сын Изабеллы, Альфонс, в тот момент ещё не пользовался достаточной популярностью. Испанская корона была предложена Фердинанду Саксен-Кобургскому, однако длительные переговоры ни к чему не привели. Другим кандидатом стал принц Леопольд Гогенцоллерн-Зигмаринген, который также не стал испанским королём, однако обсуждение его кандидатуры привело к резкому обострению отношений между Францией и Пруссией, и, в конечном итоге, к франко-прусской войне. Наконец, 16 ноября 1870 года кортесы избрали королём принца Амадея Савойского, который в январе 1871 прибыл в Испанию и присягнул испанской конституции.

Литература

• Лависс Э., Рамбо А. История XIX века. т. 5 / М. 1937

Отрывок, характеризующий Славная революция (Испания)

Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.