Славутский район
| |||
Страна | |||
---|---|---|---|
Статус |
район | ||
Входит в | |||
Административный центр | |||
Официальный язык | |||
Население (2005) |
37,7 тыс. | ||
Площадь |
1170 км² | ||
Часовой пояс |
Славутский район (укр. Славутський район) — административная единица на севере Хмельницкой области Украины. Административный центр — город Славута.
Содержание
География
Площадь 1170 км2.
История
Демография
Население района составляет 37,7 тыс. человек (данные 2005 г.). Всего насчитывается 79 населенных пунктов.
Административное устройство
Количество советов:
- городских — 1
- поселковых — 0
- сельских — 36
Количество населённых пунктов:
- городов районного значения — 1
- посёлков городского типа — 0
- сёл — 79
- посёлков сельского типа — 0
Населённые пункты
Список населённых пунктов района находится внизу страницы
Политика
Экономика
Транспорт
Культура
Дом-музей Николая Островского, автора книги "Как закалялась сталь" и др.,в селе Берездов.
Достопримечательности
Дом-музей Николая Островского, автора книги "Как закалялась сталь" и др.,в селе Берездов. "Поле памяти" - мемориал падшим воинам во время Великой Отечественной Войны.
Библиография
Напишите отзыв о статье "Славутский район"
Ссылки
- [gska2.rada.gov.ua/pls/z7502/A005?rf7571=36574 Учетная карточка района на сайте Верховной рады Украины] (укр.)
Это заготовка статьи по географии Хмельницкой области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
|
|
Отрывок, характеризующий Славутский район
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.