Сладков, Александр Валерьевич

Александр Валерьевич Сладков
Род деятельности:	российский журналист, военный корреспондент
Дата рождения:	1 апреля 1966(1966-04-01) (58 лет)
Место рождения:	Монино, Московская область, РСФСР
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Алекса́ндр Вале́рьевич Сладко́в (род. 1 апреля 1966, Монино, Московская область) — российский военный журналист, специальный корреспондент студии общественно-политических программ ВГТРК.

Биография

В 1987 году окончил Курганское высшее военно-политическое авиационное училище. Проходил службу в Сибирском, Туркестанском, Ленинградском и Прикарпатском военных округах. В 1992 году уволился из Вооружённых Сил Российской Федерации. В 1992—1993 годах — корреспондент в районной газете «Время», «Голос России», на «Радио России». С 1993 года работает на телеканале «Россия». Корреспондент программы «Вести». С апреля 2002 по сентябрь 2015 года — автор, руководитель и ведущий «Военной программы», с сентября 2003 по январь 2004 года — ведущий телеигры «Крутой маршрут».

С 2014 года — член Общественного совета при Министерстве обороны Российской Федерации.

Деятельность в качестве военного корреспондента

В качестве военкора работал в большинстве горячих точек на постсоветском пространстве. Освещал Приднестровский конфликт, гражданскую войну в Таджикистане, Грузино-абхазский конфликт и Чеченский конфликт.

Освещал боевые действия в ходе военной операции НАТО в Афганистане, Ираке и Сербии.

Передавал репортажи из Грозного во время боёв в январе 1995 года, в марте и августе 1996 года, а также в январе 2000 года.

Освещал события, связанные с освобождением заложников в Будённовске, Кизляре и Первомайском.

Работал во время освобождения федеральными силами южных территорий Дагестана, подвергшихся нападению наёмников и чеченских боевиков в августе 1999 года.

9 августа 2008 года направлялся для освещения событий войны в Южной Осетии. Автомобильная колонна, в которой находилась машина съемочной группы телеканала «Вести», попала под обстрел. Военный корреспондент Александр Сладков был ранен в ногу. Оператор Леонид Лосев получил две пули в руку. Видеоинженер Игорь Уклеин контужен. Они были доставлены в военный госпиталь Владикавказа и прооперированы. Во время этого обстрела был также ранен командующий 58-й армией генерал-лейтенант А. Н. Хрулёв. Жизнь журналисту спас майор Денис Васильевич Ветчинов, погибший в этом бою.

Фильмография

Документальные фильмы:

• Фильм о событиях на Балканах.
• Четырнадцать картин о событиях на Кавказе (совместно с режиссёром Игорем Беляевым), в том числе «Вся война» (посвящена операциям 1994—1996 гг.), «Дорога в Ад» (о событиях декабря 1994 года и начале января 1995 г. в Грозном), «Собачий вальс» (о событиях в Будённовске и Первомайске), «Операция без названия» (про штурм Грозного) и др.
• «Неизвестный солдат. Последняя командировка» (2004) — фильм о жизни и подвиге офицера группы «Вымпел», Героя России Дмитрия Разумовского, который отдал жизнь, спасая детей в Беслане.
• «Найти и уничтожить. Конец банды Гелаева» (2005) — о деятельности известного международного террориста Руслана Гелаева и об операции по уничтожению его отряда.
• «Парад Победы» (2005) — в фильме рассказывается о деталях подготовки к параду Победы 2005 года, а также о неизвестных ранее подробностях подготовок парадов прошлых лет.
• «Афганистан. Между прошлым и будущим» (2005) — в основе авторского фильма лежат известные и малоизвестные события, происходившие в этой стране с момента вывода советских войск в 1989 году.
• «Лорд, разведчик и другие… Чеченские истории» (2007) — фильм рассказывает о героических буднях сотрудников МВД Чечни, борющихся с остатками бандформирований на территории республики.
• «Гвардия. Мы были простыми смертными» (2009) — документальный фильм состоит из нескольких новелл, посвящённых подвигам различных участников Сталинградской битвы.
• «Спасти любой ценой» (2009) — фильм о войне в Южной Осетии в августе 2008 года. Кроме того, в фильме рассказывается о спасении съёмочной группы Александра Сладкова майором Денисом Ветчиновым.
• «Огненная застава. Оставшиеся в живых» (2013) — фильм о бое на 12-й пограничной заставе Московского погранотряда Группы Пограничных войск Российской Федерации в Республике Таджикистан 13 июля 1993 года.
• «Пылающий август» (2013) — фильм, снятый к пятилетию со дня начала вооружённого конфликта в Южной Осетии.

Награды и премии

• Орден Мужества (2009 год)
• Орден Мужества (2000 год) — за мужество, отвагу и самоотверженность, проявленные при исполнении профессионального долга, и объективное освещение событий в Северо-Кавказском регионе
• Орден Почёта (1996 год) — за активное участие в создании и становлении Всероссийской государственной телевизионной и радиовещательной компании
• Именное оружие от министра обороны России Маршала Российской Федерации И. Д. Сергеева (1999 год)
• Премия «Золотое перо России» (2001 год) в номинации «Добрый поступок — доброе сердце»
• Приз «Хрустальная фляжка» (2002 год) — за участие в создании многосерийного документального фильма «Кавказский крест»
• Премия «За возрождение России» (2005 год) — за авторский цикл программ «Шинель» на «Радио России»
• Конкурс «Щит и перо» (2006 год) — приз губернатора Ульяновской области Сергея Морозова, диплом за создание документального фильма «Операция „Муслим“. Дагестанский детектив»
• Премия ФСБ (2006 год) в номинации «Телевизионные и радиопрограммы» за документальный фильм «Конец „Черного Ангела“»
• Ценный подарок от министра обороны России С. Б. Иванова (2007 год) — за активное содействие в решении задач, возложенных на Вооружённые Силы Российской Федерации
• Орден Дружбы (26 июня 2013 г., Южная Осетия) — за большой личный вклад в развитие дружественных российско-южноосетинских отношений, высокий профессионализм, мужество и самоотверженность, проявленные при освещении грузинской агрессии против Южной Осетии в августе 2008 года
• Национальная литературная премия «Щит и меч Отечества» (2014 год) — за многолетнюю работу по освещению проблем ВПК и созданию образа защитника Отечества
• Премия «Человек года — 2015» Русского биографического института в номинации «Журналистика» (9 декабря 2015 года) — за мужество и профессионализм

Семья

Женат, четверо детей.

Ссылки

• [russia.tv/person/show/person_id/4961/ Биография на сайте телеканала «Россия»]

Отрывок, характеризующий Сладков, Александр Валерьевич

Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.


Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.