Слепой метод печати

Слепой метод набора — методика набора текста «вслепую», то есть не глядя на клавиши печатной машинки или клавиши клавиатуры, используя все (или большинство) пальцы рук. Ранее был известен как американский слепой десятипальцевый метод. Существует уже более 120 лет.

В XIX веке слепым методом печати на печатных машинках обучали машинисток и секретарей. Это позволило сузить сферу использования стенографии, увеличить производительность труда секретарей.

История

Слепой метод набора был разработан Франком Эдгаром Макгуррином, стенографистом суда из Солт-Лейк-Сити. 25 июля 1888 года Макгуррин, будучи единственным известным человеком, в то время использовавшим данный метод, одержал решающую победу над Луисом Тробом, который пользовался восьмипальцевым зрячим методом печати. Это было первым соревнованием по печатанию, проводилось оно в Цинциннати. Результаты соревнования появились на титульных листах многих газет. Макгуррин выиграл 500 долларов, что в пересчёте по индексу потребительских цен на 2008 год, составило 11 675 долларов. Эта победа вызвала широкий интерес и к слепому методу печати, и к пишущим машинкам. Этот день можно назвать днём рождения слепого метода печати, на основании которого в дальнейшем строилось большинство методик набора «вслепую».

Слепой метод печати упоминается уже спустя три года после того соревнования в книге Артура Конан Дойля:

— Вы не находите, — сказал он, — что при вашей близорукости утомительно так много писать на машинке?
— Вначале я уставала, но теперь печатаю слепым методом, — ответила она.

— Артур Конан Дойль. Приключения Шерлока Холмса. Установление личности (1891)

Раскладка клавиатуры

Раскла́дка клавиату́ры — форма, размеры и взаимное расположение клавиш на клавиатуре (механическая раскладка) — это, большей частью, относится к служебным клавишам, так и маркировка клавиш соответствующими знаками (визуальная раскладка) — цифры, буквы и доп. символы. Хотя сейчас раскладки и стандартизированы, однако и та и другая могут иметь некоторые (иногда и существенные) отличия от клавиатуры к клавиатуре, затрудняя, тем самым, привыкание и скоростной набор.

Обычно средний ряд у клавиатуры именуется домашним рядом или клавиши ФЫВА ОЛДЖ, над которыми и располагаются при печати вслепую восемь (большие над пробелом) пальцев. Большинство компьютерных клавиатур имеют выступы в виде точек или полосок на тех клавишах, где должны находиться указательные пальцы (F/J в английской раскладке QWERTY, А/О в русской раскладке ЙЦУКЕН). Таким образом, человек, набирающий текст, может на ощупь определить правильное (над домашним рядом) расположение пальцев.

Рядом авторов для изучения слепой печати на русском языке рекомендуется использовать раскладку под названием «Русская (машинопись)». Объясняется это отсутствием необходимости на этой раскладке использовать клавишу ⇧ Shift для ввода большинства знаков препинания, которые используются при печати зачастую чаще, чем цифры, к тому же цифры зачастую имеются на цифровом блоке, который рекомендуется для изучения тем, кому приходится в больших объёмах вводить цифры.
Переход пользователя с одной раскладки на другую (например с QWERTY на Dvorak, либо с «Русской» на «Русскую (машинопись)») зачастую требует значительных усилий по переучиванию. Максимальная скорость набора зачастую может достигаться только на одной, «привычной», раскладке.

Скорость набора текста

Скорость печати зависит от времени тренировок и от персональной предрасположенности (строение рук, состояние нервной системы и т. д.). Обычный обученный пользователь достигает при прохождении «10-минутного теста» скорости от 200 до 400 ударов в минуту. На международных чемпионатах по перепечатке незнакомых текстов зафиксирован результат 896 ударов в минуту, при 10 минутах набора (на более коротких, известных заранее и т. д. — более 1200 ударов в минуту). Считаются также удары и по регистровым клавишам, и по другим клавишам (например, во французском — клавиши ударений).

Другие положительные стороны слепого набора текста

1. Физическое здоровье — осанка, зрение (избавляет от сутулости, позволяет разместить клавиатуру и монитор в удобные для такой работы места, в частности поместить монитор на оптимальное для глаз расстояние).
2. Психическая утомляемость (меньше умственных усилий на набор текста и выполнение необходимой работы, меньше ошибок и связанного с ними раздражения)
3. Гораздо более высокая производительность. Высвобождение возможностей для более эффективного выполнения большего количества и объёма задач.

Обучение слепому методу

В связи с широким распространением компьютерных технологий работа с компьютером (через взаимодействие при помощи его средств ввода, самыми распространёнными из которых являются клавиатура и мышь) становится необходимой и обыденной задачей. Однако обычным при начальном изучении компьютера является т. н. «зрячий» или «двупальцевый» метод набора, «найти и нажать», когда набор текста производится отыскиванием очередного символа каждый раз заново, зрительно, ориентируясь по маркировке на клавишах (что значительно замедляет набор, но, с другой стороны, — не требует никакой предварительной подготовки пользователя).

Обучение же «слепому» методу может (в некоторых случаях — менее чем за месяц ежедневных получасовых тренировок), при благоприятных условиях (обучаемость слепому методу сильно зависит от психофизиологических особенностей каждого конкретного человека), позволить вводить текст «вслепую», быстро и безошибочно. Таким образом, потратив некоторое время, человек приобретает умение, которое может сэкономить ему массу времени при работе с клавиатурой и компьютером. При слепом методе печати бо́льший упор делается на мышечную память и тактильные ощущения пальцев, чем на зрение. Однако этот метод требует специального обучения, для чего существуют курсы машинописи, а также бумажные и интерактивные компьютерные самоучители.

В обучении слепому методу предметом изучения является не расположение букв и клавиш на клавиатуре, которое само по себе запоминается достаточно просто, а движения пальцев, которые необходимо соединить в подсознании с определённой буквой или знаком. Этих движений три вида:

1. Удар по клавишам из исходных позиций (ФЫВА ОЛДЖ).
2. Движения от клавишей исходных позиций к другим клавишам той же зоны и удар по ним.
3. Движения от любой клавиши к любой клавише той же зоны и удар по этим клавишам.

Последний тип движений наиболее сложен, и часто не даётся в обучающих курсах напрямую, подразумевая то, что этот тип движений вырабатывается сам в процессе применения навыка.

В процессе выработки данных типов движений происходит изучение расположения клавиш (раскладки). По мнению подавляющего большинства авторов, требуется категорически запретить подглядывания на клавиатуру не только в тех случаях, когда «ослеплена» клавиатура, но и в тех случаях, когда обучающийся затрудняется в поиске букв, иметь в поле зрения хорошо видимое изображение клавиатуры (на стене или на экране дисплея). В то же время, по мнению других, если набирать строго по зонам десятью пальцами, даже в случае подглядывания возможно постепенное формирование навыка слепой печати. При обучении слепому методу можно использовать «пустую» клавиатуру (такую, как Das Keyboard, либо заклеив пластырем или замазав лаком для ногтей буквы на обычной), это психологически упрощает борьбу с подглядыванием. Хотя даже в случае пустой клавиатуры не рекомендуется допускать подсматриваний на движение пальцев, это замедляет образование обратной связи, основанной на проприорецептивной чувствительности.

• Обычно начинают с запоминания местонахождения клавиш так называемой «основной позиции» — ФЫВА — для левой руки и ОЛДЖ — для правой. Для облегчения поиска основной позиции и её тактильного распознавания клавиши А и О, в русской раскладке клавиатуры, — практически на всех клавиатурах помечены маленькими бугорками. Освоить «постановку пальцев» — правильное расположение пальцев на клавишах «основной позиции» ряда.

Дальнейшее совершенствование скоростных навыков — дело времени, упорных тренировок либо практической работы.

Освоив одну раскладку, достаточно легко научиться печатать вслепую и на другом языке уже не прибегая к специальным тренажёрам.

Обучающие материалы

Обучающие материалы можно разделить на такие группы:

• Обучающие руководства, содержащие инструктаж по построению графика обучения, срокам обучения, содержащие подборки упражнений, и другую весьма полезную теоретическую информацию по технике набора.

• Клавиатурные тренажёры, в том числе и англоязычные, работа на которых может составить около половины всех упражнений в обучении. Их роль весьма велика, особенно при правильном подборе упражнений, так как они позволяют отрабатывать редко встречающиеся символы, тренировать более слабые пальцы. Многие из них воспринимаются как весёлая игра и являются мощным механизмом, удерживающим многих ленивых обучающихся от идеи забросить начатое обучение.

• Соревнования по технике слепой машинописи, организованные на специальных сайтах. На начальных этапах выполняют в основном стимулирующую роль, а для уверенных пользователей служат тренажёром для дальнейшего совершенствования навыка.

• Метод обучения работой, без которого данный список был бы неполным. Метод заключается в развитии навыков печати непосредственно систематическим набором на клавиатуре текста в процессе необходимой сторонней печатной работы на компьютере. Из особенностей данного подхода к обучению следует отметить сопутствующие ему недостатки. Обучавшиеся данным образом зачастую используют всего несколько пальцев, что в конечном счёте снижает скорость и безошибочность набора, приводит к бо́льшему объёму перемещений кистей рук. Бо́льшая часть данных пользователей благодаря этой практике, в конечном счёте, так никогда и не научится слепому методу набора, получившийся метод принято называть «полузрячим».

См. также

• Клавиатурный тренажёр
• Клавиатура компьютера
• Пишущая машинка

Литература

• Селезнева Ю. А. Набор текста на ПК: Слепой десятипальцевый метод печати. — СПб.: «Корона Принт», 2005. — 64 с — ISBN 5-7931-0328-7.
• Бадмаев Б. Ц. Психология и методика ускоренного обучения. -М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1998. — 272 с. — ISBN 5-691-00102-7.
• С. Л. Ходыкин; М. П. Портнов. [www.portnov.com/typing/portnov_typing.pdf Формирование навыка письма на пишущей машине при подготовке машинисток (секретарей-машинисток) в средних профессионально-технических училищах]. — М., 1985.

Отрывок, характеризующий Слепой метод печати

– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.