Слободка (Кингисеппский район)

Деревня Слободка Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Ленинградская областьЛенинградская область Муниципальный район Кингисеппский Сельское поселение Вистинское Координаты 59°42′23″ с. ш. 28°27′44″ в. д.59.706355° с. ш. 28.462192° в. д. / 59.706355; 28.462192    Прежние названия Слобода, Слоботка, Сядена Население ▬ 35 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81375 Почтовый индекс 188459, 188477 Автомобильный код 47 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=41221852018 41 221 852 018]

Слободка — деревня в Вистинском сельском поселении Кингисеппского района Ленинградской области.

История

Упоминается, как деревня Saduiua Slobotka by в Каргальском погосте (западной половине) в шведских «Писцовых книгах Ижорской земли» 1618—1623 годов.

На карте Ингерманландии А. И. Бергенгейма, составленной по шведским материалам 1676 года, обозначена деревня Sådinaby.

На шведской «Генеральной карте провинции Ингерманландии» 1704 года, — Sädina.

Деревня Слобода упомянута на карте Ингерманландии А. Ростовцева 1727 года.

Как деревня Слоботка она обозначена на карте Санкт-Петербургской губернии Я. Ф. Шмита 1770 года.

На карте Санкт-Петербургской губернии Ф. Ф. Шуберта 1834 года упоминается деревня Слободка, состоящая из 34 крестьянских дворов.

СЛОБОДКА — деревня принадлежит майорше Ермаковой, число жителей по ревизии: 47 м. п., 55 ж. п. (1838 год)

В пояснительном тексте к этнографической карте Санкт-Петербургской губернии П. И. Кёппена 1849 года, она записана как деревня Sädinä (Слободка) и указано количество её жителей на 1848 год: ингерманландцев-эурямёйсет — 7 м. п., 9 ж. п., всего 16 человек, ижоры — 122 м. п., 120 ж. п., всего 242 человека.

На карте профессора С. С. Куторги 1852 года, отмечена одна деревня Слободка из 34 дворов.

СЛОБОДКА — деревня жены майора Ермаковой, 10 вёрст по почтовой, а остальное по просёлкам, число дворов — 11, число душ — 51 м. п.
СЛОБОДКА — деревня Ораниенбаумского дворцового ведомства, 10 вёрст по почтовой, а остальное по просёлкам, число дворов — 21, число душ — 75 м. п.(1856 год)

---

СЛОБОДКИ I-я — деревня, число жителей по X-ой ревизии 1857 года: 53 м. п., 51 ж. п., всего 104 чел.
СЛОБОДКИ II-я — деревня, число жителей по X-ой ревизии 1857 года: 85 м. п., 85 ж. п., всего 170 чел.

• Slobodka1860.jpg

  План деревни Слободка. 1860 г.

Согласно «Топографической карте частей Санкт-Петербургской и Выборгской губерний» в 1860 году деревня Слободка состояла из 43 крестьянских дворов.

СЛОБОДКА — деревня владельческая при Финском заливе и колодцах, число дворов — 20, число жителей: 57 м. п., 59 ж. п.; Часовня.
СЛОБОДКА (СЯДЕНА) — деревня дворцового ведомства при Финском заливе и колодцах, число дворов — 26, число жителей: 87 м. п., 90 ж. п.; Часовня. (1862 год)

---

СЛОБОДКИ I-я — деревня, по земской переписи 1882 года: семей — 23, в них 56 м. п., 59 ж. п., всего 115 чел.
СЛОБОДКИ II-я — деревня, по земской переписи 1882 года: семей — 33, в них 88 м. п., 98 ж. п., всего 186 чел.

---

СЛОБОДКИ I-я — деревня, число хозяйств по земской переписи 1899 года — 26, число жителей: 72 м. п., 80 ж. п., всего 152 чел.; разряд крестьян: бывшие владельческие; народность: все финская
СЛОБОДКИ II-я — деревня, число хозяйств по земской переписи 1899 года — 34, число жителей: 131 м. п., 124 ж. п., всего 255 чел.; разряд крестьян: бывшие удельные; народность: русская — 39 чел., финская — 216 чел.

В XIX — начале XX века деревни административно относились к Лужицкой волости 2-го стана Ямбургского уезда Санкт-Петербургской губернии.

По данным «Памятной книжки Санкт-Петербургской губернии» за 1905 год деревни назывались Слободка 1-я и Слободка 2-я (Сядена).

В 1917 году деревни Слободка 1 и Слободка 2 входили в состав Лужицкой волости Ямбургского уезда.

С 1917 по 1927 год деревни входили в состав Слободского сельсовета Сойкинской волости Кингисеппского уезда.

С 1927 года, в составе Котельского района.

С 1928 года, в составе Косколовского сельсовета. В 1928 году население деревень Слободка 1 и Слободка 2 составляло 377 человек.

Согласно топографической карте 1930 года деревня насчитывала 75 дворов, в центре деревни находились часовня и школа.

С 1931 года, в составе Сойкинского сельсовета Кингисеппского района.

По данным 1933 года в состав Сойкинского сельсовета Кингисеппского района входили две деревни: Слободка I и Слободка II.

Деревня была освобождена от немецко-фашистских оккупантов 1 февраля 1944 года.

В 1958 году население деревни Слободка составляло 179 человек.

По данным 1966 и 1990 годов деревня Слободкатакже входила в состав Сойкинского сельсовета Кингисеппского района.

В 1997 году в деревне Слободка проживали 35 человек, деревня входила в состав Сойкинской волости с центром в деревне Вистино, в 2007 году — также 35 человек.

География

Деревня расположена в северной части района на Сойкинском полуострове, на автодороге А121.

Расстояние до административного центра поселения — 8 км.

Расстояние до железнодорожной платформы Косколово — 7 км.

Демография

<timeline> ImageSize = width:430 height:300 PlotArea = left:30 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:407 ScaleMajor = unit:year increment:100 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1838 color:gray1 width:1
  from:0 till:102 width:15  text:102 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1848 color:gray1 width:1
  from:0 till:258 width:15  text:258 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1857 color:gray1 width:1
  from:0 till:274 width:15 text:274 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1862 color:gray1 width:1
  from:0 till:293 width:15 text:293 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1882 color:gray1 width:1
  from:0 till:301 width:15 text:301 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1899 color:gray1 width:1
  from:0 till:407 width:15 text:407 textcolor:red fontsize:8px
bar:1928 color:gray1 width:1
 from:0 till:377 width:15 text:377 textcolor:red fontsize:8px
bar:1958 color:gray1 width:1
 from:0 till:179 width:15 text:179 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1997 color:gray1 width:1
  from:0 till:35 width:15  text:35 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2007 color:gray1 width:1
  from:0 till:35 width:15  text:35 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1
  from:0 till:35 width:15  text:35 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Улицы

1-я линия, 2-я линия, Каштановая, Малый переулок, Портовая, Рыбацкая, Ясеневая.

Отрывок, характеризующий Слободка (Кингисеппский район)

Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.