Словенский легион
| Словенский легион | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Тип |
пехота |
| Численность |
8 тысяч человек |
| Участие в | |
| Командиры | |
| Известные командиры |
Рудольф Смерсуй, Мирко Битенц, Марко Натлачен |
Словенский легион (словен. Slovenska legija) — словенское воинское формирование, сотрудничавшее с итальянскими фашистами и немецкими нацистами в годы Второй мировой войны. Де-факто являлось боевым крылом Словенской народной партии.
История
Организация подпольного антиюгославского вооружённого формирования началось в конце апреля 1941 года в разгар боевых действий на Балканах. Первая встреча служащих легиона состоялась 29 мая 1941 года в Любляне, на ней присутствовали 12 представителей Словенской народной партии, представители молодёжных радикальных националистических организаций, Союзов рабочих кооперативов и объединений, юношеских организаций и Крестьянского союза. Основными целями работы легиона было вооружение словенских националистов, борьба против югославских партизан-коммунистов и сбор информации для итальянских и немецких союзников.
Командовал легионом изначально Рудольф Смерсуй, в октябре 1943 года его сменил Мирко Битенц. В состав генерального штаба легиона входили десять человек, каждый из которых исполнял свои индивидуальные обязанности: Рудольф Смерсуй занимался вопросами оргиназации, Альбин Шмайд отвечал за разведку, Йоже Содя руководил отделом пропаганды, вопросы по техническому оснащению решал Эрнест Петерлин. Каждый из членов легиона приносил присягу.
В ноябре 1941 года легионеры начали издавать газету «Свободная Словения» (словен. Svobodna Slovenija), главным редактором газеты являлся Милош Старе. При поддержке Словенской народной партии численность легиона постоянно возрастала, и к концу 1941 года во всех районах провинции Любляны насчитывались ячейки легиона. Минимальной тактической единицей легиона являлись тройки, из которых составлялись группы, группы входили в состав десятков, десятки входили в состав рот, а роты входили в состав батальонов. В конце 1941 года в легионе насчитывалось 5 тысяч человек, со временем его численность выросла до 8 тысяч человек.
Несмотря на своё сотрудничество с итальянскими и немецкими войсками, легион постепенно налаживал контакты с британской разведкой и правительством Югославии в эмиграции. Страх перед партизанами вынуждал словенцев активно вступать в легион (особенно много добровольцев пришло в 1942 году). После капитуляции Италии легион понемногу стал распускаться: большая его часть вошла в территориальные подразделения милиции, некоторые ушли в Словенскую национальную армию.
Напишите отзыв о статье "Словенский легион"
Литература
Enciklopedija Slovenije. Mladinska knjiga, Ljubljana 1987-2002
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Словенский легион
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
