Служба столичной полиции
| Служба столичной полиции | |
 Флаг столичной полиции | |
Общая информация | |
|---|---|
| Дата создания |
1829 |
| Сайт |
[content.met.police.uk/ .met.police.uk] |
Карта  Полицейский округ Лондона на карте полицейских округов Англии (район Сити не показан) | |
Служба столичной полиции (англ. Metropolitan Police Service) — полиция Лондона, ответственная за обеспечение общественного порядка на территории Большого Лондона (соответствует полицейскому округу Лондона), за исключением Сити.
Основана в 1829 году. Действует на основании Акта парламента о полиции 1996 года. Глава полиции — комиссар столичной полиции, подчиняется МВД Великобритании. Контроль за деятельностью полиции осуществляет Администрация Большого Лондона. Штаб-квартира — Скотланд-Ярд.
Содержание
История
Служба была основана в 1829 году министром внутренних дел Робертом Пилем. В честь Пиля (от его имени Роберт — уменьшительное Бобби) английских полицейских окрестили «бобби». До реформы полиции, предпринятой Пилем на основе Закона о столичной полиции (Metropolitan Police Act, 1829г.) была распространена частная полиция («охотники на воров»), одной из задач которой была получение предпринимательской прибыли. В этом Пиль усматривал причину коррумпированности прежнего института охраны общественного порядка. Реформы Пиля создали прообраз современной полиции, деятельность которой основывалась на предупреждении преступности и регулярном патрулировании. [1]
В 1842 г. в структуре столичной полиции появился отдел уголовного розыска (Detective Branch), который в 1878 г. был переименован в Criminal Investigation Department.[2]
К 1900 г. в полиции Лондона было почти 16 000 человек, работавших в 21 отделении.[2]
Женщины начали служить в лондонской полиции с 1919 г., однако до 1923 г. они не имели права осуществлять задержания.[3]
Лондонские полицейские традиционно не были вооружены, а носили при себе лишь полицейскую дубинку. В 1884 г. после убийства двух полицейских полицейским, отправляемым на ночное патрулирование, стали выдавать револьверы. Однако в 1936 г. эта практика была прекращена, и в настоящее время огнестрельным оружием вооружены лишь специальные подразделения полиции.[4]
Структура и полномочия
Служба столичной полиции подразделяется на управление территориальной полиции (включает полицейские участки на местах), управление по борьбе с преступностью, управление специальных операций, центральное оперативное управление и административные службы.
Управление по борьбе с преступностью (детективы и инспекторы) осуществляет расследование преступлений, в его состав входят отделы: убийств и тяжких преступлений, по борьбе с жестоким обращением с детьми, по борьбе с экономической и профессиональной преступностью, по борьбе с серьезной и организованной преступностью, криминалистическая и дактилоскопическая службы; а также подразделение негласной деятельности и разведывательное бюро.
Управление специальных операций состоит из контртеррористического управления (противодействие терроризму на территории Лондона и Великобритании), управления охраны (обеспечивает безопасность членов королевской семьи и правительства Великобритании), управления защитной безопасности (обеспечивает охрану здания парламента Великобритании, аэропортов Хитроу и Лондон-Сити).
Центральное оперативное управление состоит из группы воздушной поддержки (круглосуточное патрулирование воздушного пространства Лондона вертолётами), группы по работе в клубах и борьбе с безнравственностью (борьба с проституцией и наркоманией в общественных местах), группы кинологической поддержки (помощь специально обученных собак), группы обеспечения готовности к чрезвычайным ситуациям (проведение аварийно-спасательных мероприятий), группы по надзору за киносъёмками, группы морской полиции (патрулирование Темзы), конного подразделений, группы огневой поддержки (снайперы), группы территориальной поддержки (резерв столичной полиции при массовых беспорядках и терактах), управления дорожной безопасностью (правонарушениях на автодорогах Лондона), группы расследования дорожных правонарушений[5].
Юрисдикция службы в отдельных случаях распространяется на другие регионы Англии и Уэльс, а также на Шотландию и Северную Ирландию. Безопасность на железнодорожном транспорте, а также в метро, Доклендском лёгком метро и трамвайной системе Tramlink осуществляет Британская транспортная полиция. В районе Сити действует самостоятельная полиция Лондонского Сити. В штате на 2014 год насчитывалось 31 000 сотрудников[6].
Напишите отзыв о статье "Служба столичной полиции"
Примечания
- ↑ Lentz, S. A., & Chaires, R. H., The invention of Peel’s principles: A study of policing “textbook” history. Journal of Criminal Justice, 2007 25(1), 69–79.
- ↑ 1 2 "Police" in Ben Weinreb and Christopher Hibbert (1983) The London Encyclopedia: 605–9
- ↑ Camber, Rebecca. [www.dailymail.co.uk/news/article-1230562/The-girls-blue-Met-celebrates-90-years-WPC.html 90 years of girls in blue: And in 1919 they weren't even allowed to make any arrests!], Daily Mail (25 ноября 2009).
- ↑ [www.politics.co.uk/issue-briefs/public-services/police/police-arms-and-weaponry/police-arms-and-weaponry-$366696.htm Police Arms and Weaponry].
- ↑ [www.akadmvd.uz/bibl/police/10.pdf Служба столичной полиции]. // akadmvd.uz. Проверено 22 февраля 2014.
- ↑ [www.met.police.uk/foi/ MPS Publication Scheme]. // met.police.uk. Проверено 22 февраля 2014.
Ссылки
- [content.met.police.uk/Home Официальный сайт]
- [www.london.gov.uk/priorities/policing-crime Страница контрольного органа Администрации Большого Лондона] The Mayor's Office for Policing and Crime
Отрывок, характеризующий Служба столичной полиции
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.
