Случай на мосту через Совиный ручей

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Случай на мосту через Совиный ручей
An Occurrence at Owl Creek Bridge

Страница из первого книжного издания
Автор:

Амброз Бирс

Язык оригинала:

английский

Дата первой публикации:

1890

«Случай на мосту через Совиный ручей» (англ. An Occurrence at Owl Creek Bridge) — самый известный[⇨] рассказ американского писателя Амброза Бирса. Впервые опубликован в газете «Сан-Франциско экземинер» (англ.) в 1890 году, входит в сборник «В гуще жизни (Рассказы о солдатах и штатских)».





Сюжет

Рассказ, действие которого происходит в северной части штата Алабама во время Гражданской войны, состоит из трёх глав. В первой главе солдаты армии Севера готовятся повесить плантатора-южанина на мосту. Приговорённый к повешению думает о том, как спастись. Во второй главе рассказывается о событиях, которые привели к казни. Богатый плантатор Пейтон Факуэр мечтает прославиться военными подвигами. На его плантацию приходит лазутчик армии Севера, выдающий себя за южанина, и говорит, что северяне укрепились на берегу Совиного ручья. Факуэр задумывает поджечь мост через ручей. В третьей главе действие возвращается к казни. Верёвка обрывается, и Факуэр падает в воду. Он спасается от пуль и добирается до своего дома. Когда он хочет обнять жену, он чувствует удар по шее, видит свет, а затем тьму. Рассказ заканчивается словами:

Пэйтон Факуэр был мёртв; тело его, с переломанной шеей, мерно покачивалось под стропилами моста через Совиный ручей.

История создания и публикации

На сюжет рассказа повлияли личные впечатления Бирса. Настоящий Совиный ручей (Owl Creek) находится в Теннесси, на поле сражения при Шайло, в котором участвовал Бирс[1][2]. Действие перенесено в соседнюю Алабаму, где полк Бирса охранял железную дорогу[1].

В 1863 году Бирс недолго служил в военной полиции и занимался подготовкой казней[2]. Один раз были повешены два солдата-северянина, которые убили мирных жителей, а в другой раз расстрелян офицер-дезертир. Сыграли роль и другие военные впечатления. Это долгие разведывательные вылазки, когда в 1863—1865 годах Бирс служил военным топографом[3], и тяжёлое ранение в голову, которое было получено в 1864 году в сражении у горы Кеннесо и вызывало делирий[4]. В военных документах зафиксировано, что в конце 1861 года в восточной части Теннесси многие штатские, которые сочувствовали Северу, поджигали мосты[5]. Их ждала та же участь, что героя рассказа.

Бирс утверждал, что он присутствовал при множестве (dozens) повешений[4]. Он писал о казнях в журнале «Аргонавт» (англ.) в 1878 году[2]. В статье 1881 года он пытался разобраться в том, что чувствует человек перед смертью[6]:

Говорят, что в этот последний момент вся жизнь проносится в памяти; что в ушах пульсирует мощный, но тихий ритм; что закрытые глаза ослепляют вспышки невыносимого света; что кто-то сбивчиво, отрывочно лопочет и пугающе шепчет; что всё это скорее чувствуется, чем видится или слышится. Те, кто пережил этот ужасный опыт и был реанимирован, подтверждают, что в один миг они проживали целые века.

Возможно, публикация рассказа связана с казнью Уильяма Кеммлера — первого человека, приговорённого к казни на электрическом стуле[7]. Казнь была назначена на 29 апреля 1890 года и отложена (она произошла 6 августа). Из этого можно сделать вывод, что рассказ был написан уже в апреле и придержан до лета[8].

Рассказ появился на первой и второй страницах «Сан-Франциско экземинер» 13 июля 1890 года[9]. Помимо «Случая на мосту…», летом 1890 года вышло ещё три рассказа Бирса: «Человек и змея» (29 июня), «В области нереального» (27 июля) и «Средний палец правой ноги» (17 августа). До этого в течение полугода, с декабря 1889 по июнь 1890 года Бирс не опубликовал в «Экземинер» ни одного рассказа[7].

Рассказ был включён в сборник «Рассказы о солдатах и штатских» (Сан-Франциско, 1892; в том же году переиздан в Лондоне под названием «В гуще жизни») и во 2-й том 12-томного собрания сочинений (Нью-Йорк, Вашингтон, 1909). Первый, газетный вариант отличался от варианта в сборнике и в дальнейших изданиях. В первом варианте было указано время действия — лето 1862 года[10]. В последнем предложении первого варианта автор давал циничную оценку таким людям, как Факуэр[11]:

…тело его, с переломанной шеей, подвешенное на крепкой верёвке, которой всегда награждается рвение штатского патриота в военное время, мерно покачивалось под стропилами моста через Совиный ручей.

Из всех рассказов Бирса «Случай на мосту…» чаще всего входит в антологии[9].

На русский язык рассказ переводили Владимир Азов («Инцидент на мосту через Совиный ручей») и Вера Топер («Случай на мосту через Совиный ручей»).

Анализ

«Случай на мосту через Совиный ручей» — самый известный рассказ Бирса[12], его причисляют к шедеврам писателя[13][14].

Рассказ имеет тщательно организованную[15] и художественно законченную форму[16]. Его стиль отличается лаконичностью и простотой[14]. Концовка рассказа обоснована и функциональна[17]. Она эффектна[14], неожиданна[13], вызывает у читателя потрясение[18]. Бирс пишет о стремлении человека к свободе, протестует против войны[19]. Он выражает способность человека надеяться и одновременно насмехается над этой надеждой[16]. Герой рассказа в попытке спастись от кошмарной реальности создаёт вымышленный, романтический мир, но реальность всё равно настигает его[13]. Бирса интересуют такие темы, как переход от жизни к смерти[9], природа времени и человеческой психологии[20]. Символичны некоторые детали. Название Совиный ручей намекает на птиц, которые ассоциируются с мудростью и смертью[21]. Мост — символ связи с загробным миром[13].

Влияние «Случая на мосту…» обнаруживается в «Алом знаке доблести» Стивена Крейна[22], «Снегах Килиманджаро» Эрнеста Хемингуэя, «Воришке Мартине» Уильяма Голдинга[2], «Тайном чуде» Хорхе Луиса Борхеса[23].

Кино, театр, видео

Рассказ Бирса несколько раз экранизировали. В 1929 году вышел немой фильм Чарльза Видора «The Spy (The Bridge)». В 1959 году рассказ был экранизирован для цикла «Альфред Хичкок представляет» (13-я серия пятого сезона). В 1962 году французский режиссёр Робер Энрико снял короткометражный фильм «Совиный ручей» (La rivière du hibou). Фильм получил премию «Оскар» в номинации «Лучший игровой короткометражный фильм» и «Золотую пальмовую ветвь» за короткометражный фильм. В 1964 году он был показан в рамках сериала «Сумеречная зона» (142-я серия). В 2006 году вышел фильм «Мост через Совиный ручей и другие истории Амброза Бирса о гражданской войне» (Ambrose Bierce: Civil War Stories) — экранизация трёх военных рассказов Бирса.

По рассказу было поставлено несколько радиоспекталей в 1930-е—1950-е годы[24]. Композитор Теа Масгрейв (англ.) написала оперу, её премьера прошла в 1982 году в Лондоне. Художник Стивен Родс (англ.) создал мультимедийное представление, которое состоялось в Нью-Йорке в 2007 году[25]. В 2010 году был снят видеоклип «Unloveable» группы «Babybird» (англ.). Сюжет клипа, режиссёром которого выступил Джонни Депп, основан на рассказе Бирса[26].

Напишите отзыв о статье "Случай на мосту через Совиный ручей"

Примечания

  1. ↑ 1 2 Morris, p. 218.
  2. ↑ 1 2 3 4 Gale, p. 210.
  3. ↑ Blume, p. 213.
  4. ↑ 1 2 Blume, p. 212.
  5. ↑ Blume, p. 214.
  6. ↑ Blume, p. 215.
  7. ↑ 1 2 Blume, p. 230.
  8. ↑ Blume, p. 234.
  9. ↑ 1 2 3 Blume, p. 211.
  10. ↑ Blume, p. 237—238.
  11. ↑ Blume, p. 240.
  12. ↑ Clute J., Nicholls P. [www.sf-encyclopedia.com/entry/bierce_ambrose Bierce, Ambrose]. The Encyclopedia of Science Fiction.
  13. ↑ 1 2 3 4 Аствацатуров.
  14. ↑ 1 2 3 Балдицын, с. 585.
  15. ↑ Logan, p. 103.
  16. ↑ 1 2 Орлова, с. 4.
  17. ↑ Logan, p. 111.
  18. ↑ Starrett V. Ambrose Bierce. Chicago, 1920. P. 33.
  19. ↑ Балдицын, с. 585—586.
  20. ↑ Logan, p. 102.
  21. ↑ Owens, p. 85.
  22. ↑ Reynolds K. M. The Red Badge of Courage: Private Henry’s Mind as Sole Point of View. South Atlantic Review. Vol. 52, № 1, 1987. P. 67.
  23. ↑ Bell-Villada G. H. Borges and His Fiction: A Guide to His Mind and Art. University of Texas Press, 1999. P. 91.
  24. ↑ Hand R. J. [www.ambrosebierce.org/journal1hand.html Reanimating Peyton Faquhar: The Adaptations of «An Occurrence at Owl Creek Bridge» in American Radio & Television]. The ABP Journal. Vol. 1, №. 1, 2005.
  25. ↑ Cotter H. [query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=9C07EFDD173FF935A15752C0A9619C8B63&scp=1&sq=Stephen%20G.%20Rhodes&st=cse Stephen G. Rhodes — Recurrency]. New York Times. January 26, 2007.
  26. ↑ Coleman C. [www.examiner.com/review/phantoms-of-the-blood-stained-period-sound-and-film Phantoms of the Blood Stained Period in Sound and Film]. Examiner.com. April 25, 2013.

Литература

«Случай на мосту через Совиный ручей» в Викитеке?
  • Аствацатуров А. А. [magazines.russ.ru/neva/2011/9/aa19.html Судьба и невыразимость кошмара] // Нева, 2011, № 9.
  • Балдицын П. В. Новеллистика Амброза Бирса // История литературы США. Том IV. — М.: ИМЛИ РАН, 2003. — С. 565—590.
  • Орлова Р. Амброз Бирс // Бирс А. Словарь Сатаны и рассказы. — М.: Художественная литература, 1966. — С. 3—16.
  • Barrett G. R., Erskine T. L. From Fiction to Film: Ambrose Bierce’s «An Occurrence at Owl Creek Bridge». Dickenson Publishing Company, 1973.
  • Blume D. T. Ambrose Bierce’s Civilians and Soldiers in Context: A Critical Study. Kent State University Press, 2004.
  • Evans R. C. (Compiler and General Editor) et al. [www.ambrosebierce.org/evans.html Ambrose Bierce’s «An Occurrence at Owl Creek Bridge»: An Annotated Critical Edition]. Locust Hill Press, 2003.
  • Gale R. G. An Ambrose Bierce Companion. Greenwood Publishing Group. 2001.
  • Logan F. J. The Wry Seriousness of «Owl Creek Bridge». American Literary Realism. Vol. 10, № 2, 1977. P. 101—113.
  • Morris R. Ambrose Bierce: Alone in Bad Company. Oxford University Press, 1995.
  • Owens D. M. Bierce and Biography: The Location of Owl Creek Bridge. American Literary Realism. Vol. 26, № 3, 1994. P. 82—89.

Отрывок, характеризующий Случай на мосту через Совиный ручей

Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Случай_на_мосту_через_Совиный_ручей&oldid=74536682»