Случай с Мантеллом

Случай с Мантеллом — один из самых знаменитых случаев наблюдения НЛО в Кентукки (США), при преследовании которого погиб лётчик, произошёл в 1948 году.

Описание инцидента

Сообщения о НЛО

7 января 1948 г. в полицию Мейсвилла (Кентукки) приходили многочисленные телефонные звонки о наблюдении над городом объекта, подобного парашюту, около 75 метров в диаметре и отблёскивающего, как металл. В 13:15 комиссар полиции позвонил в военную авиабазу Годмен.

Преследование НЛО

В 13:20 из Форт Нокса в Годмен Куинтоном Блакуэллом было получено сообщение о движущемся в их сторону неизвестном объекте диаметром около 250—300 футов. В 13:35 радар центра управления полётами этой авиабазы выявил неопознанный объект, приближающийся к ней с юго-востока на высоте 3950 м. Уже в 13:45 южнее Годмена был замечен в небе предмет, похожий на «шарик мороженого с красной верхушкой». В 14:40 дежурный по аэродрому базы попросил поднять в воздух четыре истребителя P-51 Мустанг.

Официальный отчёт Министерства военно-воздушных сил: «Три самолёта приблизились к предмету и сообщили, что он металлический и „огромных размеров“. Один из лётчиков сказал, что он „круглый, как слеза, и иногда кажется почти жидким“».

Достигнув высоты в 6700 м, два самолёта прекратили преследование и пошли на снижение. В 15:20 все самолёты, кроме одного, вернулись на базу Годмен.

Мантелл

Командир звена капитан Томас Ф. Мантелл (англ. Thomas Mantell) продолжал преследование и доложил, что преследуемый объект находится над ним и что объект движется вдвое медленнее его самолёта.

«Иду на сближение, чтобы лучше его рассмотреть. Он прямо передо мной и летит по-прежнему вдвое медленнее, чем я… Эта штука по виду металлическая и огромных размеров. Теперь она набирает высоту и идёт с такой же скоростью, как и я… то есть 360 миль в час. Поднимусь до высоты в 20 000 футов и, если не смогу сблизиться, прекращу преследование».

В 15:15 радиосвязь с Мантеллом оборвалась. Самолёт, пилотируемый Клементсом, приблизительно через 8 минут отправился с авиабазы Стандифорд на поиски самолёта Мантелла. Согласно официальному отчёту Министерства ВВС «он пролетел 100 миль к югу и на высоте 33 000 футов… но не обнаружил ничего».

НЛО над Огайо

Официальный отчёт Министерства военно-воздушных сил: «В тот же день, примерно часа через два, на военно-воздушной базе Локборн в Колумбусе (штат Огайо) несколько человек наблюдали необычное небесное явление. По их словам, это был „круглый или овальный предмет, крупнее самолёта C-47; он летел в горизонтальном направлении со скоростью свыше 500 миль в час“. Более 20 минут они следили за этим предметом с локборнской наблюдательной вышки. Очевидцы утверждают, что он испускал сияние от белого цвета до янтарного, и за ним, словно выхлоп мотора, тянулся янтарный след в пять раз длиннее его самого. Он двигался, как лифт, вверх и вниз, и однажды, казалось, коснулся земли. Всё это было бесшумно. Потом предмет стал виден хуже и вскоре исчез за горизонтом».

Расследование

Через несколько часов после прекращения радиосвязи с Мантеллом возле Форт-Нокса, в пяти милях от города Франклин, были обнаружены обломки его самолёта и его тело. Самолёт упал на землю приблизительно в 16:45. По свидетельствам очевидцев, самолёт взорвался в воздухе, правое крыло находилось в 20 ярдах от фюзеляжа. Нос и хвостовая часть самолёта находились подальше.

Выяснилось, что Мантелл погиб от удушья ещё до того, как его самолёт столкнулся с землёй. На высоте 20 000 футов, по официальной версии, он лишился сознания вследствие кислородного голодания, так как у него не было при себе кислородной маски. Из-за этого он и потерял управление самолётом. Установлено, что Мантелл не делал попытки катапультироваться. Наручные часы Мантелла остановились на 15:10.

Предлагавшиеся версии

Венера

Сразу в официальном заявлении ВВС утверждалось, что Мантелл погиб, преследуя Венеру. Однако последующая проверка выявила, что высота и азимут Венеры 7 января 1947 г. (195°) не совпадает с такими же характеристиками неопознанного летающего объекта (215°). Впоследствии уфолог Эдвард Руппельт, комментируя случай, писал, что сотрудники секретного проекта по изучению сообщений о НЛО «Сайн», «едва узнав о катастрофе и предвидя лавину запросов от прессы, <…> рассудили, что ответ должен быть дан незамедлительно. Несколькими неделями ранее одному истребителю P-51 уже случалось гнаться за Венерой, между двумя случаями имелось некоторое сходство. И ещё до того, как аварийно-поисковая группа добралась до места катастрофы, сорвалось это слово „Венера“, что вполне устраивало редакторов. В таком положении дело оставалось около года». Объяснение с Венерой не объясняло ни реакцию на НЛО радара, ни внешнего его вида.

Аэрозонд

В 1985 году, после того, как версия о погоне за Венерой не была принята общественностью, ВВС США выдвинули версию о том, что Мантелл погиб, преследуя аэрозонд с разведывательным оборудованием. Данная версия являлась официальным объяснением на протяжении 30 лет. Утверждалось, что несколько таких зондов было втайне запущено с базы Кемп-Рипли (Миннесота) и летали над несколькими штатами. Их размеры составляли 135 м в длину и 30 м в поперечнике. В корзинах их находилось оборудование для прослушивания радиосообщений.

Гало вокруг Солнца

Уфолог Дональд Мензел в журналах «Look», «Time» и в книге «О „летающих тарелках“» (англ. «Flying saucers» (1954)) высказывал предположение, что Мантелл преследовал ложное солнце: «Несомненно, наблюдавшееся пятно света и было ложным солнцем, которое вызывается ледяными кристаллами в перистых облаках, расположенных на высоте, недоступной для самолёта Мантелла. Такое ложное солнце и гало (светящиеся круги) вокруг него создают эффект, подобный описанному выше. И, естественно, Мантелл никогда не смог бы приблизиться к преследуемому им предмету. Гнаться за ложным солнцем — это всё равно что гнаться за радугой. Она помчится от вас с той же скоростью, с какой двигаетесь вы сами. Иногда удаляющееся световое пятно покажется вам разноцветным, а иногда — серебристым».

Библиография

• Мензел Дональд. О «летающих тарелках» / Пер. с англ. Телятникова К. И. под ред. проф. Франк-Каменецкого Д. А.. — М.: Издательство иностранной литературы, 1962. — С. 30—33. — 352 с., ил.
• Цебаковский С. Я. x. Уравнение с НЛО. — М.: Современник, 1997. — 381 с, ил. — (Антология тайн, чудес и загадок).
• Уингейт Ф. Пришельцы / Пер. Покидаева Т. Ю.. — М.: Росмэн, 1999. — С. 8—12. — 48 с, ил.

Отрывок, характеризующий Случай с Мантеллом

Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.


Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]