Слэм

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Слэм — действие публики на музыкальных концертах, при котором люди толкаются и врезаются друг в друга. Слэм также часто сопровождается стейдж дайвингом и хэдбэнгингом. Обычно слэм возникает на концертах альтернативных, метал и панк-исполнителей. Самые активные действия происходят в образованном толпой круге перед сценой (так называемый «Сёркл пит»). Слова слэм и мош обычно используются как синонимы, но иногда выделяют различия. Под слэмом понимают более активные действия, которые включают, например, размахивание руками, в то время как мош более медленный и усложнённый (информация 1999 года). Однако, в современной культуре понятия слэм и мош приобрели более явные отличия. А именно, под слэмом понимаются хаотичные действия по расталкиванию участников слэма, тогда как под мошем — хаотичные действия по нанесению ударов локтями, реже кулаками, и ещё реже — ногами в сторону участников моша.

Хотя слэм воспринимается как положительная реакция аудитории на музыку[1], он опасен для участников. Считается, что участвующие не стремятся причинить вред друг другу и соблюдают т. н. этику слэма, которая включает в себя определённые правила безопасности. Например, если человек падает, другие участники как можно скорее помогают ему подняться, чтобы его не затоптали.





История

Предшественником слэма считается танец «акуки» — разновидность пого, возникшая на панк-концертах 1970-х[2], трансформировавшийся в слэм на хардкор-панк-концертах 80-х. Считается, что слэм появился в Орэндж Каунти, штат Калифорния, на концертах первой волны американского хардкора в начале 80-х. Толпа слэмилась под такие группы из Лос-Анджелеса, как Black Flag и Circle Jerks. Их более ритмичную и тяжёлую разновидность панка позже назвали хардкором.

К началу 1990-х слэм стал популярным явлением на концертах исполнителей разных стилей, таких как гранж.

Виды

Слэм имеет свои отдельные течения и школы.

Slam

Существует привычный для большинства слэм, при котором участники толкают друг друга возле сцены. Разрешается толкать плечами, так как это является приемлемо безопасным и не ведет к увечьям (при условии соблюдения подобных правил остальными участниками), двигать участников локтями (на уровне туловища), прыгать, обнявшись с кем-нибудь за плечи или просто мягко расталкивать слэмящихся. Вариаций достаточное количество, основное правило — уважать других слэмеров.

Stage Diving

Прыжок со сцены в толпу (а не в слэм) спиной или головой вперёд. Как правило практикуется в больших клубах. Очень распространённый вид слэма.

Crowd Surfing

Этот стиль больше распространён на открытых фестивалях. Во многих клубах Crowd Surfing сложно провести, так как они слишком малы, и есть вероятность удара об стену. Способ заключается в следующем: участник концерта при помощи ближайших людей поднимается вверх, и толпа несёт его на руках. Лучше всего делать это в месте, где выше плотность людей. Обычно это место ближе к сцене.

Skanking

Самая мягкая и относительно бесконтактная разновидность слэма, которая традиционно имеет место на ска-панк-концертах. Поднимается левая нога, а вместе с ней правая рука, и наоборот, чередуя. Берущая свои истоки в ритмике стиля рэгги, техника сканка довольно интересна и своеобразна, и со стороны напоминает бег на месте или по кругу вприпрыжку.

Circle Pit

Участники начинают бегать по кругу, образуя своеобразный «хоровод». В центре круга может проходить слэм. Иногда движение может останавливаться, чтобы по сигналу все желающие ринулись в центр.

High Jump

Групповые прыжки в высоту. Для начала одновременно прыгать в такт музыке начинают несколько человек, остальные подхватывают и тоже прыгают все вместе синхронно. Нужно постепенно вовлечь в действие как можно больше людей.

Centre Slam

Разновидность Circle Pit. Когда группа слэмящихся оставляет «мошпит» пустым, один или несколько человек выходят в центр круга (обычно перед самым тяжёлым моментом в композиции) и по сигналу слэм-группа со всех сторон бежит в центр на тех кто стоит там.

Wall Of Death

Стена смерти (англ. Wall Of Death) — это действие публики на рок концерте являющиеся самым травмоопасным видом слэма для участников мероприятия. Один из музыкантов со сцены призывает толпу разделиться на две части так, чтобы освободилось пространство перед сценой и между двумя частями участвующих в стене смерти; затем музыкант начинает объяснять правила, то есть когда группа начинает играть очередную песню, то обе стороны должны надвигаться одна на другую, сталкиваясь в центре «мошпита» в стиле «стенка на стенку».[3]

Этические правила слэма и технические рекомендации

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
  1. Если кто-то из находящихся рядом участников был сбит с ног, ему следует немедленно помочь подняться. Это является одним из основных правил этики в слэме.
  2. Перед участием принято снимать все элементы одежды с травматическими деталями (всё, на чём есть шипы, к примеру: шипованные нарукавники, браслеты, куртки и т. д.).
  3. Уважайте людей, вы с ними слушаете одну музыку и пришли на один концерт.
  4. Если основная масса участников имеет значительно превосходящие габариты (тяжелее на несколько десятков килограммов), от агрессивного слэма стоит удержаться. Также не стоит участвовать в слэме в случае, если участники значительно превосходят Вас в росте (их локти на уровне вашего лица).
  5. В целях безопасности следует извлечь пирсинг. В процессе им можно травмировать окружающих или зацепиться и лишиться украшений, получив травму самому.
  6. Хрупкие вещи, такие, как очки или телефон, также стоит выложить.
  7. Слэм — не драка, и не следует стремиться причинить вред окружающим, но за случайные удары извиняться не принято.
  8. Если вы собираетесь исполнять жесткий мош предварительно стоит отодвинуть или привлечь внимание окружающих.
  9. Если кто-нибудь начинает совершать опасные движения руками и ногами (жесткий мош), участники расступятся, образовав кольцо пустого пространства.
  10. Не стоит поднимать локти выше живота и старайтесь не выставлять их далеко от тела, так вы обезопасите себя и не нанесете вреда окружающим.
  11. Участвующими в слэме считаются все, кто передвигается на расстоянии менее одного-двух метров от массы. Люди, которые не принимают участия в слэме должны держаться как можно дальше.
  12. По соображениям безопасности не следует также курить во время участия в слэме, это может быть чревато ожогами как самого курящего, так и других участников.

Отношение к слэму

На некоторых мероприятиях организаторы пытаются запретить слэм и смежные действия. Иногда охрана пытается остановить слэм (что при больших масштабах крайне сложно).

Исполнители также по-разному относятся к слэму. Из российских, украинских и белорусских исполнителей на своих концертах слэм провоцируют DISTEMPER, Noize MC, Jane AirOrigami, СЛОТ, Tracktor Bowling, Louna, Maio, Мое сердце справа, Naraka, Макс Корж , Anacondaz, F.P.G., Lumen, Дай дарогу!, AMATORY, Пурген (вокалист группы Руслан Гвоздев иногда сам советует со сцены как лучше слэмиться), Бригадный подряд, Азъ, Stigmata, Korea, #####, Тараканы!, Психея, Кожаный олень, 7000$, План Ломоносова, Ляпис Трубецкой, Тартак, Северный Флот,Little Big, Элизиум.

Слэм в популярной культуре

Слэм часто упоминается в песнях, кинофильмах, мультфильмах. В одной из серий сериала South Park Кенни погиб в слэме[4]. Также слэм фигурирует в одной из серий мультсериала Futurama[5].

См. также

Напишите отзыв о статье "Слэм"

Примечания

  1. Tsitsos, William (1999) [links.jstor.org/sici?sici=0261-1430(199910)18%3A3%3C397%3ARORSMA%3E2.0.CO%3B2-R Rules of Rebellion: Slamdancing, Moshing, and the American Alternative Scene] Popular Music, Vol. 18, No. 3, pp. 397—414
  2. Nussbacher, Mike (2004) [martlet.ca/view.php?aid=39067 A Survivor’s Guide To The Mosh Pit]. The Martlet.
  3. [www.hitkiller.com/index.php?subaction=showfull&id=1277150551&archive=&start_from=&ucat=& Как выжить в слэме  (рус.)]
  4. «Clubhouses», South Park. Original airdate September 23, 1998.
  5. «Hell Is Other Robots», Futurama. Original airdate May 18, 1999. В слэме под песню «Super Disco Breakin» Фрай, Бендер и Лила входят в мош пит на концерте Beastie Boys.

Ссылки

  • Berger, Tom (2004) [www.moshing.org/ In the Pit] — How to survive mosh pits and bodysurfing!
  • [www.camass.org Coalition Against Moshing at Ska Shows] — Because ska is for skanking.
  • [kontrabass.ru/kak-vyzhit-na-rok-koncerte/ Как выжить на рок-концерте]


Отрывок, характеризующий Слэм

– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.