Слюдянка I

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Координаты: 51°39′44″ с. ш. 103°43′08″ в. д. / 51.66222° с. ш. 103.71889° в. д. / 51.66222; 103.71889 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=51.66222&mlon=103.71889&zoom=16 (O)] (Я)
Станция Слюдянка I
Иркутск-Пассажирский — Улан-Удэ
Слюдянка I — Байкал
Восточно-Сибирская железная дорога
Вокзал станции Слюдянка I
Регион ж. д.:

Улан-Удэнский

Дата открытия:

1905[1]

Прежние названия:

Слюдянка

Тип:

грузо-пассажирская

Количество платформ:

2

Тип платформ:

боковая и островная

Форма платформ:

прямая

Выход к:

г. Слюдянка
Железнодорожная ул.
ул. Героя Ивана Тонконога

Расстояние до ст. Улан-Удэ:

330 км 

Расстояние до ст. Иркутск-Пассажирский:

126 км 

Расстояние до Москвы:

5311 км 

Код в АСУЖТ:

[osm.sbin.ru/esr/esr:933303 933303]

Код в «Экспресс-3»:

2054320

Станция Слюдянка I на Викискладе</td></tr>

</table>

Слюдя́нка I (также Слюдянка 1, Слюдянка-I) — станция Улан-Удэнского региона Восточно-Сибирской железной дороги на Транссибирской магистрали (5311 километр)[2].

Расположена в городе Слюдянке Иркутской области.





История создания

Город Слюдянка возник при строительстве Кругобайкальской (КБЖД) и Транссибирской железных дорог и считается ныне крупным железнодорожным центром в регионе. Самым последним участком Транссибирской магистрали был участок от порта Байкал до станции Мысовой. Необходимо было создать станцию с паровозным депо. Министр путей сообщения М. И. Хилков дал указание построить станцию на южном берегу Байкала, в посёлке Култук. Однако жители посёлка отказались выдать землю под строительство, так как в этом случае они лишались бы и без того небольших сельскохозяйственных угодий. Тогда было решено построить станцию к югу от Култука, за Шаманским мысом, на относительно ровном побережье Слюдянской бухты, близ небольшой тогда почтовой станции Слюдянка.

В 1899 году был основан железнодорожный посёлок Слюдянка. Здесь были размещены 1-й и 2-й Участки управления работ по строительству КБЖД. К 1905 году были сданы в эксплуатацию паровозное депо, вокзал из местного белого мрамора. С 16 (29) октября 1905 года началось регулярное движение поездов по станции.

После окончания строительства Иркутской ГЭС участок Зима — Иркутск — Слюдянка был электрифицирован на постоянном токе 3 кВ. В 1970-е—1980-е годы Транссиб от Слюдянки на восток, а от Зимы на запад был электрифицирован на переменном токе, Слюдянка и Зима стали станциями стыкования. В 1995 году участок Зима — Иркутск — Слюдянка был переведён на переменный ток 25 кВ, станции Слюдянка и Зима перестали быть станциями стыкования.

Роль станции в революционных событиях

Станция Слюдянка средоточила большое количество революционно настроенного пролетариата. РСДРП и её Иркутский комитет отправляли на работу и агитацию в депо своих людей — революционеров Шумяцкого, Кирова. В 1903 году рабочие станции организовали социал-демократический кружок. В 1905 году во время революции в Слюдянке был создан Совет депутатов рабочих и служащих железной дороги.

Фотографии станции

Вокзал

Платформы и пути

Дальнее следование по станции

По состоянию на июль 2016 года через станцию проходят следующие поезда:

Круглогодичное движение поездов

Сезонное движение поездов

Пригородное сообщение по станции

 

Остановочные пункты железной дороги
Предыдущая остановка:
Слюдянка II
Участок Иркутск-СортировочныйСлюдянка IВыдрино
Следующая остановка:
о. п. Рыбзавод

 

Остановочные пункты железной дороги
Предыдущая остановка:
Слюдянка II
Участок БайкалСлюдянка I
Следующая остановка:
'''''

Напишите отзыв о статье "Слюдянка I"

Примечания

  1. Железнодорожные станции СССР. Справочник. — М.: Транспорт, 1981
  2. [transsib.ru/way6.htm Справочник Транссиба. Тайшет — Иркутск — Слюдянка]


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Слюдянка I

– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.