Смага, Николай Яковлевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Николай Яковлевич Смага

Николай Яковлевич Смага
Общая информация
Дата и место рождения


село Боброво,
Лебединский район,
Сумская область,
Украинская ССР

Рост

180 см

Вес

72 кг

Спортивная карьера

1965—1975 (?)

Личные рекорды
20 км

1:25.49 (1968)

Международные медали
Олимпийские игры
бронза Мехико 1968 20 км
Чемпионат Европы
Золото Хельсинки 1971 20 км
Бронза Афины 1969 20 км
Бронза Будапешт 1966 20 км
Государственные и ведомственные награды

Никола́й Я́ковлевич Сма́га (22 августа 1938 — 28 марта 1981) — советский легкоатлет (спортивная ходьба), один из лучших мастеров спортивной ходьбы 1960—1970-х годов. Заслуженный мастер спорта СССР (1968), Чемпион Европы 1971 года в ходьбе на 20 км.





Биография

Родился 22 августа 1938 года в селе Боброво Сумской области Украинской ССР.

Николай Смага являлся воспитанником физкультурного коллектива Пензенского завода «Химмаш». В 1965—1971 годах выступал за «Труд» (Пенза), а с 1972 года за «Авангард» (Киев).

В 1965—1972 годах Николай Яковлевич Смага становился победителем международных соревнований в Англии, Австрии, Италии, Германии, Дании, США, Кубе.

Н. Я. Смага в 1968 году стал бронзовым призёром в ходьбе на 20 км на XIX Олимпиаде в Мехико с результатом 1:34.03,4.

Николай Яковлевич стал бронзовым призёром Чемпионатов Европы по лёгкой атлетике в 1966 и 1969 годах в ходьбе на 20 км с результатами 1:30.18 и 1:31.20,2 соответственно, а в 1971 году он стал чемпионом Европы в ходьбе на 20 км с результатом 1:27.20,2.

В 1969—1971 годах Николай Яковлевич Смага был чемпионом СССР.

В составе Олимпийской сборной СССР Н. Я. Смага участвовал в 1972 году в играх XX Олимпиады в Мюнхене. На XXII Олимпиаде в Москве в 1980 году был тренером сборной СССР.

Чемпионаты СССР

Год Город Дистанция Результат Дата Место
1968 Севан 20 км 1:33.45,0 1213 августа III
1969 Киев 20 км 1:29.05,8 1720 августа I[1]
1970 Фрязино 20 км 1:30.21,6 1213 сентября I
1971 Москва 20 км 1:28.29,6 1619 июля I
1972 Москва 20 км 1:29.22,2 1720 июля III

Награды и звания

Напишите отзыв о статье "Смага, Николай Яковлевич"

Примечания

Ссылки

  • [athletics-sport.info/athletes/smaga-nikolay Николай Смага (Nikolay Smaga)]. Легкая атлетика на Олимпийских играх. Проверено 23 мая 2012. [www.webcitation.org/6AraPe5yW Архивировано из первоисточника 22 сентября 2012].
  • Смага Николай Яковлевич — статья из Большой олимпийской энциклопедии (М., 2006)
  • [penza-trv.ru/go/region/smaga Смага Николай Яковлевич]. ГТРК "Пенза". Проверено 23 мая 2012. [www.webcitation.org/6AraRALTC Архивировано из первоисточника 22 сентября 2012].
  • [pda.penza-sport.com/leisureandtourism/82-trackafield.html Легкая атлетика]. Пенза — спорт. Проверено 23 мая 2012. [www.webcitation.org/6AraSrRH1 Архивировано из первоисточника 22 сентября 2012].
  • [penzanews.ru/region/encyclopedia/9961-2009 Смага Николай Яковлевич]. PenzaNews. Проверено 23 мая 2012. [www.webcitation.org/6AraUg9Ts Архивировано из первоисточника 22 сентября 2012].

Отрывок, характеризующий Смага, Николай Яковлевич

– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.