Ждаха, Амвросий Андреевич

Амвросий Андреевич Ждаха
укр. Амвросій Андрійович Ждаха
Имя при рождении:	Амвросій Андрійович Смаглій
Дата рождения:	20 декабря 1855(1855-12-20)
Место рождения:	Измаил
Дата смерти:	8 сентября 1927(1927-09-08) (71 год)
Место смерти:	Одесса
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР Украинская ССР Украинская ССР
Жанр:	графика, иллюстрации
Учёба:	Одесская рисовальная школа
Работы на Викискладе

Амвросий Андреевич Ждаха (настоящая фамилия Смаглий, укр. Амвросій Андрійович Ждаха; 20 (6 по ст.стилю) декабря 1855, Измаил — 8 сентября 1927, Одесса) — художник, график, иллюстратор, мастер акварельной миниатюры, библиофил.

Биография

Талант художника проявился у Ждахи с детских лет. Учась в Одесском уездном училище, посещал воскресные рисовальные классы местного Общества поощрения художеств. В 1873 году Амвросий поступил в Елисаветградское кавалерийское училище. Курсант Ждаха принимал активное участие в культурно-художественной жизни города. В это время в Елисаветграде зарождался украинский театр. Амвросий знакомится с И. Карпенко-Карым и М. Кропивницким, посещает их любительский драматический кружок, участвует в спектаклях. Любовь к искусству взяла верх над желанием посвятить себя военному делу.

Планируя поступить в Петербургскую Академию художеств, сдаёт экстерном экзамены за гимназический курс. В 1881 начал посещать уроки Одесской рисовальной школы при Одесском Обществе изящных искусств. В 1887 году А. Ждаха поступил чертёжником в Одесский земский банк Херсонской губернии, в котором проработал до 1909 года. Академического художественного образования так и не получил. Работая банковским служащим, всё своё свободное время отдавал живописи.

Только в 1921—1924 в конце жизни он смог полностью посвятить себя искусству, преподавая рисование и черчение в торгово-промышленной школе и специальный курс народного декоративно-прикладного искусства в Одесском художественном институте (1924—1926).

А. Ждаха был страстным коллекционером старинных монет, оружия и изделий декоративного искусства, библиофилом. Состоял членом Одесского общества истории и древностей, которому передал часть коллекции в 1908 году, членом Общества художников имени К. Костанди (1924—1927). В 1925-1926 годах часть своих коллекций передал Одесскому историко-филологическому музею.

Творчество

В 1883 — 1885 годах А. Ждаха выполняет для труппы М. Кропивницкого и М. Старицкого эскизы украинских исторических костюмов и народной одежды.

Автор тематического цикла рисунков фольклорных украинских пасхальных яиц—"писанок" Херсонщины, Киевщины, Черниговщины, Полтавщины и Волыни (1894—1897), вышивок, полотенец и рубашек («Полотенце из села Калниболота Звенигородского уезда Киевской губернии» (1891), «Подольская женская сорочка» (1894), «Грудь рубашки и воротник» (Подолье, 1896), рисунков старинной керамики и резьбы по дереву. Более 40 орнаментов украинских «писанок», созданных Ждахой, были помещены в Санкт-Петербургском литературно-художественном еженедельнике «Звезда» (1887).

А. Ждаха оформил ряда книжных изданий, в том числе, «Кобзаря» Т. Шевченко (варианты 1896—1901), «Чёрной рады» П. Кулиша, «Рассказ о Антона Головатого» М. Комара (оба — 1901), этнографический сборник «Украинская свадьба» (1905), «Хорошо делай, хорошо будет» Квитки-Основьяненко (1906), «Чайковского» Е. Гребёнки, а также обложку к юбилейному изданию произведений Т. Шевченко (оба — 1914). Работал над иллюстрированием Нового Завета, «Илиады» и «Одиссеи» Гомера, «Слово о полку Игореве» и др. За эскизы обложек на конкурсе журнала «Искусство и художественная промышленность» в 1899 был награждён 1-1 и 2-1 премиями.

Иллюстрировал серию почтовых открыток на темы украинских народных песен (1911—1912), создал ряд пейзажей на морские темы и несколько печатных знаков: «Матезис» (1904), «Время» (1912) и др. Вместе с П. Сластионом участвовал в создании серии альбомов под общим названием «Украинское народное творчество» (Полтава, 1912—1913). Иллюстрации А. Ждахи были использованы в ряде художественных изданий уже после его смерти, в частности, в альбоме «Украинское народные свадьбы в произведениях украинского, российского и польского искусства XVIII—XX вв.» (К., 1970).

Плодотворно сотрудничал Ждаха с одесским архитектором А. Тодоровым, художником Менциоле, для которых делал не только чертежи, но и акварели иконостасов, икон для храмов Херсонеса, Новочеркасска, Батума. Для известного в Одессе издателя Ю. Фесенко выполнил акварельные виды многих монастырей, рисунки из Святой истории, обложки книг.

В 1917—1921 участвовал в художественном конкурсе по созданию проектов (эскизов) украинских национальных бумажных денег, выполнил рисунки «разменных марок города Одессы». Собрал и записал 2 тома произведений украинского устного народного творчества.

В 1911 году он участвовал в первой выставке украинских художников в Киеве. Работы художника также экспонировались уже после его смерти на «Выставке современной украинской графики», которую проводила Ассоциация независимых украинских художников во Львове в июне 1932 года.

В царское время Амвросий Ждаха получал пенсию в размере 150 рублей, при советской власти 35 рублей в месяц .

Похоронен на 2-м Христианском кладбище Одессы.

Семья

дочь - Елена Амвросиевна Ждаха-Боровик, проживала в оккупированном Киеве, замужем за Виталием Гавриловичем Боровиком

внук - Юрий Витальевич Боровик, 1904 г.р., врач, проживал в Киеве на улице Франко, д.13, кв.10, женат на Надежде Александровне Пучковской

Галерея изображений

• 09022404 zhdakha.jpg
• 09022408 zhdakha.jpg
• 09022409 zhdakha.jpg
• 09022412 zhdakha.jpg
• 09022422 zhdakha.jpg
• Zhdakha2.jpg

  Эскизы мебели (украинский стиль)

Литература

• Параделов М. Адресная книга русских библиофилов. М., 1904
• Шуманский Е. Справочная книга для русских библиофилов и коллекционеров. Одесса, 1905
• Беличко Ю. Живая традиция. «Творчество», 1961, № 5
• Забочень М. Художник і пісня. «Україна», 1963, № 4  (укр.)
• Зленко Г. Графічна пісня А.Ждахи. «Вітчизна», 1965, № 11  (укр.)

Ссылки

• [www.ridnamoda.com.ua/?p=987 Народний одяг на старовинних поштівках]  (укр.)
• [www.ukrainians-world.org.ua/ukr/about/45/49/86/94/ ЖДАХА (Ждаха-Смаглій) Амвросій Андрійович]  (укр.)
• [bogatenkov.com/amvrosiy-zhdaha/ Амвросий Ждаха, наследие художника в 1941 году]

Отрывок, характеризующий Ждаха, Амвросий Андреевич

Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему: