Смак (телепередача)

Смак
Заставка программы (с 21 сентября 2013 года)
Жанр	кулинарное шоу
Режиссёр(ы)	Андрей Цвинтарный (1993—1995) Павел Судаков (с 1995)
Производство	Студия «Эксперимент» (1993—1995), Студия «Смак» (1995—2000), Продюсерский центр «Наш взгляд» (с 2000)
Ведущий(е)	Андрей Макаревич (20 ноября 1993—8 марта 2005), Иван Ургант (с 14 января 2006)
Композитор	Андрей Макаревич и Пётр Подгородецкий (заставка и фоновая музыка, 1993—2000), Евгений Борец (фоновая музыка, с 2000)
Страна производства	Россия Россия
Количество сезонов	21
Производство
Продюсер(ы)	Николай Билык
Место съёмок	Москва Москва
Продолжительность	7-20 минут (1993—2006) 25-30 минут (с 2007)
Вещание
Телеканал(ы)	1993—1995 1 канал Останкино 1995—2005 ОРТ/Первый канал 2006—н.в. Первый канал
Формат изображения	4:3 (1993—2011) 16:9 (с 2011)
Формат звука	моно, стерео
Период трансляции	с 20 ноября 1993 года
Премьерные показы	1993—1995 1 канал Останкино 1995—2005 ОРТ/Первый канал 2006—н.в. Первый канал
Повторные показы	«Телекафе» (с 2007) «НТМ Ярославль» (2007) 2—27 июля 2012 Первый канал (Будние дни в 13:20)
Хронология
Последующие передачи	«Три окна»
Похожие передачи	Едим дома, Кулинарный поединок, Счастье Есть!
Ссылки
[www.1tv.ru/smak .ru/smak]

Смак — кулинарно-развлекательная программа на «Первом канале», Россия. Выходит в эфир с 20 ноября 1993 года. В разное время её вели Андрей Макаревич (1993—2005) и Иван Ургант (с 2006 года). Выходит по субботам утром, до 2003 года в сетке вещания телеканала также присутствовали повторы программы по понедельникам днём.

История программы

Первые программы были записаны на снятой однокомнатной квартире на ул. Яблочкова на окраине Москвы, в которой жил директор передачи Николай Билык. Самым первым гостем передачи был актёр и близкий друг Макаревича Александр Абдулов, с которым Макаревич готовил плов. Долгое время зрителями передачи были сотрудники фирм-спонсоров и женщины из производящей компании, которым надо было во время перерывов подготовить площадку, в частности — помыть посуду.

На момент пятнадцатилетия передачи в 2008 году вышло в эфир порядка 700 выпусков. В ней известные актёры, спортсмены, телеведущие, музыканты делятся своими новостями и оригинальными рецептами приготовления блюд. На протяжении многих лет программа была авторской, и вёл её Андрей Макаревич, который и был основным вдохновителем передачи «Смак».

8 марта 2005 года вышел последний выпуск передачи «Смак» с Андреем Макаревичем в качестве ведущего, вышедший в формате большого кулинарного шоу. В марте 2005 года программу пришлось закрыть, так как она шла достаточно долго. Поэтому в эфир сразу вышла похожая телепередача «Три окна» (названа в честь одноименной песни группы «Машина времени»), которую вёл тот же Андрей Макаревич. В программе «Три окна» тематика была несколько иной, более расширенной. Помимо приготовления блюд приглашёнными гостями, в «Трёх окнах» также демонстрировались фрагменты путешествий ведущего по миру, а приглашённые звезды выступили в рамках программы по своей профессии.

В январе 2006 года «Три окна» пришлось закрыть по причине низких рейтингов, а программу «Смак» — возродить, но уже с новым ведущим Иваном Ургантом. Первым гостем Ивана Урганта стал Андрей Макаревич. Первоначально название «Смак» придумал Андрей Макаревич, ибо название расшифровывается как «С Макаревичем». После перехода передачи к Ивану Урганту Андрей Макаревич дал разрешение на использование своего названия в дальнейшем.

На переход позиции ведущего от Макаревича к Урганту повлиял прежде всего тот факт, что за 12 лет существования «Смака» известный рок-музыкант уже успел устать от своей передачи, о чём говорил в ряде интервью различным печатным СМИ.

Название и заставка

Заставка программы сохранила концепцию с момента создания, хотя несколько раз менялась в деталях: ведущий программы появляется на экране, берёт в руки инструмент (кисть (1993—1996), валик (1997—2000), кетчуп (2000—2005) или баллончик (2006—2013)) и пишет красной краской перед зрителем, как будто на стекле (в случае с валиком — на огромном баннере, а в случае с кетчупом — на сковороде) название передачи. 21 сентября 2013 года заставка изменилась. В ней Иван Ургант изображается на фоне портретов классиков русской литературы: Александра Пушкина, Николая Гоголя и бывшего ведущего программы, Андрея Макаревича. 12 октября 2013 года в программе изменилась и музыка.

В самом первом выпуске программы Макаревич сказал:

Любители аббревиатур могут расшифровать это слово как «Советы Макаревича», хотя, если мы откроем словарь Даля, слово «смак» в русском языке имеет два значения: первое — вкус, второе — смысл, сущность, толк или польза.

Рецепты

Гости программы сами выбирают, что они будут готовить в программе, поэтому одни и те же блюда готовились в программе по нескольку раз разными гостями в разных вариациях. Рецепты с подробным описанием можно найти в разделе программы на сайте Первого канала.

Резонансные эпизоды

• 13 апреля 2013 года Иван Ургант в передаче «Смак» пошутил: «Я порубил зелень, как красный комиссар жителей украинской деревни», на что Александр Адабашьян, принимавший участие в телепередаче, очищая нож от сельдерея, сказал: «А я останки жителей стряхиваю». Диалог сопровождался смехом зала. Шутка вызвала возмущение ряда украинцев, так как во время гражданской войны на Украине погибли мирные жители. 17 апреля в эфире телепередачи «Вечерний Ургант» Иван принёс публичные извинения жителям Украины за свою неудачную шутку, сказав, в частности, что Украину он очень любит.
• 4 октября 2014 года из студии был убран портрет Андрея Макаревича и был заменён на Пушкина. Это заметили оппозиционные блогеры и телеканал «Дождь», связав это с последними политическими заявлениями Макаревича. Позже портрет Макаревича вернули на своё место, а Ургант пошутил в своём Твиттере: «Никакой Пушкин нам Макаревича не заменит!».

Факты

• Гостем одного из выпусков программы «Смак» был Чак Норрис.
• Наибольшее количество раз программу «Смак» посетил известный телеведущий Валдис Пельш.

Пародии

• В мае 2009 года пародия на программу «Смак» была показана в пародийном шоу «Большая разница». В пародии приглашённый гость Никита Джигурда собирался приготовить блюдо русской кухни.

Ссылки

• [www.1tv.ru/smak Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Смак (телепередача)

Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.