Смаль-Стоцкий, Роман Степанович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Смаль-Стоцкий Роман Степанович»)
Перейти к: навигация, поиск
Роман Смаль-Стоцкий
укр. Роман Смаль-Стоцький
Дата рождения:

8 января 1893(1893-01-08)

Место рождения:

Черновцы

Дата смерти:

24 апреля 1969(1969-04-24) (76 лет)

Место смерти:

Вашингтон (округ Колумбия)

Научная сфера:

лингвистика

Место работы:

Украинский свободный университет; Варшавский университет; Карлов университет

Альма-матер:

Мюнхенский университет Людвига-Максимилиана; Лейпцигский университет; Венский университет

Роман Степанович Смаль-Стоцкий (укр. Роман Степанович Смаль-Стоцький; 8 января 1893, Черновцы — 24 апреля 1969, Вашингтон) — украинский политический деятель, языковед; в 1921 году — представитель УНР в Праге; в 1921—1923 годах — чрезвычайный посол УНР в Берлине; с 1926 года — доктор филологии, профессор Варшавского университета, в котором до 1939 года работал преподавателем славянской филологии; кандидат в председатели правительства УНР, выдвинутый Польшей; около 1939 года — министр иностранных дел УНР в польской эмиграции. С 1917 года преподавал в Восточной академии в Берлине. С 1928 года возглавил клуб «Прометей». С 1934 года — действительный член научного общества им. Шевченко.





Биография

Роман Смаль-Стоцкий родился в Черновцах 8 января 1893 года. Его отец, С. И. Смаль-Стоцкий, был лингвистом и известным на Буковине политическим деятелем.

Получил европейское образование (в Венском, Лейпцигском и Мюнхенском университетах).

С 1945 года — в эмиграции (Германия), с 1947 — в США, где стал профессором истории и директором Славянского института в Милуоки (штат Висконсин), затем в Вашингтоне.

Умер 24 апреля 1969 года в Вашингтоне.

Научная деятельность

В 1923—1924 годах — профессор Украинского свободного университета в Праге, в 1924—1925 годах в качестве приглашенного профессора читал лекции в Лондоне, в 1926—1939 — профессор Варшавского университета, в 1929—1939 годах — секретарь Украинского научного института в Варшаве, в 1939—1945 — Пражского университета. Был председателем Научного общества им. Шевченко в США с 1952, президентом НОШ в США с 1955, членом ряда научных обществ, в частности, Американской ассоциации историков, Американской ассоциации преподавателей славянских и восточноевропейских языков, Польского института искусства и науки и т. д. Автор трудов по украинистике и славистике: «Очерк образования прилагательных в украинском языке» (1925), «Значение украинских прилагательных» (1926), «Примитивное словообразование» (1929), «Украинский язык в Советской Украине» (1936, 1969), «The Origin of The Word „Rus“» (1949); «Slavs and Teutons, the oldest Germanic Slavic Relations» (1950), статей по этимологии, лексикологии, о румынских и венгерских заимствованиях и прочем. В 1926—1929 годах в Варшаве вместе с И. Огиенко издавал серию «Студии по украинской грамматике» (вышло 6 выпусков).

Политическая деятельность

Р. Смаль-Стоцкий объединил преподавательскую и политическую деятельность, которую начал во время Первой мировой войны, пропагандируя среди украинских пленных австрийской армии идеалы независимости от имени Союза освобождения Украины. В 1919 — дипломатический представитель ЗУНР, позже — советник посольства и посол (1921—1923) ЗУНР в Берлине. В 1924—1925 годах — неофициальный представитель УНР в Лондоне. После смерти Симона Петлюры в мае 1926 года Смаль-Стоцкий стал одним из ближайших советников Председателя УНР А. Ливицкого. Сначала он был представителем эмигрантского УНР в Варшаве, позже министром культуры, заместителем министра иностранных дел, впоследствии министром и вице-премьером. Наряду с активной деятельностью в Государственном Центре УНР Смаль-Стоцкий был участником международного прометеевского движения, которое под патронатом Польши объединило политических эмигрантов из республик СССР. В 1925 году в Париже был создан клуб «Прометей», объединивший представителей национально-освободительных движений народов СССР под руководством Польши. Смаль-Стоцкий был одним из организаторов клуба, а также его бессменным лидером в 1926—1939 годах. С 1925 года начал выходить на французском языке журнал «Прометей», в котором печатались статьи в том числе и Смаль-Стоцкого.

Период активной политической деятельности Р. Смаль-Стоцкого приходится на 1926—1939 годы. В течение 1928—1939 годов активно действовал варшавский Клуб «Прометей», которому отводилась роль главного координирующего звена в международном прометеевском движении. Неизменным председателем этого клуба был Р. Смаль-Стоцкий. Кроме Клуба «Прометей», в Варшаве существовала также Лига «Прометей», которая объединяла представителей всех так называемых «прометеевских народов». Под названием «прометеевские» подразумевались те народы, которые находились под владычеством Российской империи, но были несогласны со своим подневольным положением. В 1933 году Р. Смаль-Стоцкий вошел в состав Комиссии исследований польско-украинских проблем при Украинском научном институте в Варшаве, которую возглавил М. Гандельсман. В середине 1936 года Смаль-Стоцкий провел ряд встреч в Берлине и Лондоне по просьбе МИД Польши.

Напишите отзыв о статье "Смаль-Стоцкий, Роман Степанович"

Литература

  • Володимир Комар [www.nbuv.gov.ua/portal/soc_gum/Uks/2008_17/PDF/260KomarSmal.pdf Участь Романа Смаль-Стоцького в міжнародному прометеївському русі] (укр.) // Інститут українознавства ім. І. Крип’якевича НАН України Україна: культурна спадщина, національна свідомість, державність : Сборник научных работ. — Львів, 2008. — № 17. — С. 212-218.
  • Й. О. Дзендзелівський. Смаль-Стоцький Роман Степанович // Українська мова: Енциклопедія. — К.: Українська енциклопедія, 2000. — ISBN 966-7492-07-9.
  • В. К. Былинин, А. А. Зданович, В. И. Коротаев. Организация «Прометей» и «прометейское» движение в планах польской разведки по развалу России/СССР // Труды Общества изучения истории отечественных спецслужб. — М.: Кучково поле, 2007. — Т. 3. — С. 318—414.
  • Горбач О. Смаль-Стоцький Роман // [izbornyk.org.ua/encycl/euii224.htm Енциклопедія українознавства. Словникова частина] / Гол. ред. В. Кубійович. — Париж, Нью-Йорк: Молоде життя, 1976. — Т. 8. — С. 2913-2914.


Отрывок, характеризующий Смаль-Стоцкий, Роман Степанович

– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…
Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
– Voyons, ma bonne Анна Михайловна, laissez faire Catiche. [Оставьте Катю делать, что она знает.] Вы знаете, как граф ее любит.
– Я и не знаю, что в этой бумаге, – говорила княжна, обращаясь к князю Василью и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках. – Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…
Она хотела обойти Анну Михайловну, но Анна Михайловна, подпрыгнув, опять загородила ей дорогу.
– Я знаю, милая, добрая княжна, – сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. – Милая княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [Умоляю вас…]
Княжна молчала. Слышны были только звуки усилий борьбы зa портфель. Видно было, что ежели она заговорит, то заговорит не лестно для Анны Михайловны. Анна Михайловна держала крепко, но, несмотря на то, голос ее удерживал всю свою сладкую тягучесть и мягкость.
– Пьер, подойдите сюда, мой друг. Я думаю, что он не лишний в родственном совете: не правда ли, князь?
– Что же вы молчите, mon cousin? – вдруг вскрикнула княжна так громко, что в гостиной услыхали и испугались ее голоса. – Что вы молчите, когда здесь Бог знает кто позволяет себе вмешиваться и делать сцены на пороге комнаты умирающего. Интриганка! – прошептала она злобно и дернула портфель изо всей силы.
Но Анна Михайловна сделала несколько шагов, чтобы не отстать от портфеля, и перехватила руку.
– Oh! – сказал князь Василий укоризненно и удивленно. Он встал. – C'est ridicule. Voyons, [Это смешно. Ну, же,] пустите. Я вам говорю.
Княжна пустила.
– И вы!
Анна Михайловна не послушалась его.
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]