Сморгонь
Город
|
Сморго́нь (белор. Смаргонь, Смаргоні, польск. Smorgonie) — город в Гродненской области Белоруссии, административный центр Сморгонского района.
Расположен на реке Оксна (левый приток реки Вилия) и её притоке реке Гервятка, в 110 км к северо-западу от Минска и в 260 км к северо-востоку от Гродно. Железнодорожная станция на линии Молодечно — Вильнюс, узел автодорог на Молодечно, Вилейку, Вильнюс, Свирь, Крево.
Известен с начала XVI века как частновладельческое местечко Зеновичей, Радзивиллов, Пшездецких. В XVII веке Радзивиллы основали здесь школу дрессировки медведей — «Сморгонскую медвежью академию». Во время войны 1812 года при отступлении французских войск в Сморгони Наполеон Бонапарт передал командование войсками маршалу Мюрату и отбыл в Париж. В конце XIX века Сморгонь — крупный центр кожевенной и обувной промышленности. Во время первой мировой войны город полностью разрушен. В 1960—80-е годы в городе построен ряд крупных промышленных предприятий. Население — 37 372 человека (на 1 января 2016 года)[2].
Содержание
- 1 История
- 2 География
- 3 Еврейское сообщество
- 4 Экономика
- 5 Социальная сфера
- 6 Досуг
- 7 Достопримечательности
- 8 Символика
- 9 Города-побратимы
- 10 Интересные факты
- 11 Известные уроженцы и жители Сморгони
- 12 См. также
- 13 Примечания
- 14 Литература
- 15 Ссылки
История
Происхождение названия
Однозначной версии происхождения названия не существует. Белорусский топонимист Жучкевич В. А. и российский географ Поспелов Е. М. считали, что название города происходит от прозвища Сморга, которое может восходить к балтийскому smurgo – неряха, халтурщик, также подмастерье[3], [4].
Среди местных краеведов более популярны другие версии[5]. Согласно одной из них, название города произошло от соединения двух слов — морг (единица площади равная приблизительно 0,71 га) и гони (пахотный участок). Первые владельцы местечка Зеновичи будто бы наделяли крестьян землёю площадью не более одного морга. Поэтому эти участки стали называть «с морг гони», то есть гони величиной с морг. Существует также версия, согласно которой один из Радзивиллов одаривал участками земли размером с морг загонщиков отличившихся на княжеской охоте. Однако Сморгонь перешла во владение Радзивиллов только в 1628 году, а название известно с начала XVI века.
Согласно другой популярной версии первые жители поселения гнали скипидар из выкорчеванных при разработке участков пней — так называемый смар или смур. Отсюда название профессии местных жителей — «смарогоны» или "смургони".
Существует версия, согласно которой название города произошло от названия небольшой речки. В этом случае гидроним Сморгонь рассматривается как состоящий из двух корневых основ: Смор- и -гонь. Вторая часть объясняется при сопоставлении с иранскими словами кан, хан, хон – «источник», «ручей». Первая часть названия связывается с этнонимом кимеры (киммерийцы).[6]
В составе ВКЛ и Речи Посполитой
Владение Зеновичей (XV в. — 1628 г.)
Первое письменное упоминание о Сморгони связано с именем Юрия Ивановича Зеновича (около 1450 — после 1516). В сборнике документов по истории Виленской епархии помещен следующий текст на польском и латинском языках:
|
Вильно, октябрь 1503. Юрий Зенович, наследный владелец Сморгони, видя, что населению в окрестностях его имения недостает костёла, в котором они могли бы удовлетворять свои духовные потребности, выделил средства на строительство в Сморгони парафиального костёла под названием Успения Непорочной Девы Марии и Святого Николая… Сборник дипломатический кафедры и епархии Виленской
|
|
Внук Юрия Ивановича, Юрий Николаевич Зенович (около 1510—1583), сделал Сморгонь своей главной резиденцией. В годы реформации перешёл в кальвинизм, построил в Сморгони деревянный кальвинский собор. Согласно своему завещанию был похоронен в склепе при соборе. При его сыне Криштофе Зеновиче (около 1540—1614) в Сморгони в 1590 году была построена бумажная мельница, на которой производили бумагу с водяным знаком в виде герба Зеновичей — «Деспот». В 1609 году он принимал в Сморгони короля Польского и Великого князя Литовского Сигизмунда III, который шёл со своим войском в поход на Москву. В 1611 году завершил строительство каменного кальвинского сбора. Он же открыл при сморгонском храме школу и собрал большую библиотеку, которую завещал «…всегда держать в одном месте, в Сморгонях … при церкви». Сын Христофора, Николай Богуслав Зенович (?—1621), перешёл в католицизм. Погиб под Хотином во время войны между Речью Посполитой и Турцией. Его владения отошли к дочерям Анне Софье и Софье, которые передали сморгонский храм католикам. При Зеновичах Сморгонь была небольшим местечком, которое примыкало к господской резиденции — Сморгонскому двору. В 1622 году в местечке насчитывалось 109 дворов, 4 шинка, работали бумажная, мукомольная и лесопильная водяные мельницы.
Владение Радзивиллов (1628—1805 гг.)
В 1628 году Анна Софья Зенович выходит замуж за Альбрехта Владислава Радзивилла (1589—1636) и Сморгонь почти на 170 лет переходит во владения этого рода. Радзивиллы, в отличие от прежних хозяев, своей резиденции здесь не имели и часто сдавали это своё владение в аренду.
В период правления Радзивиллов Сморгонь перенесла несколько вражеских нашествий. Особенно разрушительной была война 1654—1667 годов, когда население местечка уменьшилось вдвое по сравнению с 1622 годом. В июне 1655 года в Сморгони располагалась ставка царя Алексея Михайловича, во время его похода на Вильно. Во время Северной войны, с 11 февраля до 17 марта 1708 года, здесь разместил свою главную квартиру Карл XII и принимал в ней польского короля Станислава Лещинского и послов украинского гетмана Мазепы.
После смерти Кароля Станислава Радзивилла в 1790 году владельцем Сморгони стал его четырёхлетний племянник Доминик Гераним Радзивилл. В 1805 году опекунский совет над его имуществом продает Сморгонь за 65 тысяч злотых Богдану Огинскому. К концу правления Радзивиллов Сморгонь продолжала оставаться небольшим местечком, застроенным деревянными домами, с двумя костёлами, церковью и синагогой. В 1788 году в нём насчитывалось 224 двора, 30 лавок, 22 амбара, 4 корчмы. Работали 3 водяные мельницы, кирпичный завод, 2 винокурни. При одной из корчм появилась первая кожевня. Два раза в неделю в Сморгони проводились торги, а три раза в год — большие ярмарки.
В составе Российской империи
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Война 1812 года
Летом 1812 года в Сморгони квартировался 2-й кавалерийский корпус под командованием генерала Ф. К. Корфа, входивший в состав Первой армии. При приближении французов к местечку, он отошёл к Дрисскому лагерю. В районе Сморгони действовали также 3-й кавалерийский корпус П. П. Палена и 6-й пехотный корпус Д. И. Дохтурова. Здесь они переправлялись через Вилию, уничтожая мосты как в самом городе, так и в его окрестностях.
При отступлении французской армии в Сморгонь 5 декабря в полдень прибыл Наполеон. Вызвав к себе Армана де Коленкура, он продиктовал свой последний приказ по армии, в котором излагался план отъезда императора. Затем Наполеон провёл совещание со своими генералами, на котором он объявил о своём решении покинуть армию и отправиться в Париж. Командование армией было передано маршалу Мюрату. Около 10 часов вечера Наполеон в карете покинул Сморгонь[7]. Через день после отъезда Наполеона, 7 декабря к городу подошёл авангард армии Чичагова под командованием генерал-майора Чаплица. Французы, увидев казаков, бежали. В плен было взято около 3000 человек и захвачено 25 пушек. С 9 по 11 декабря в Сморгони размещалась ставка Кутузова, ожидая известий о взятии Вильно.
Владение Пшездецких (первая половина XIX века)
Незадолго до войны местечко переходит во владение графа Кароля Пшездецкого (1782—1832). В 1812 году его избирают маршалком Завилейского повета. В войне 1812 года поддержал Наполеона, командовал 18-м Несвижским полком улан. В 1816 году вышел в отставку и жил в Сморгони, занимаясь хозяйством. Содержал стадо породистого скота, разводил племенных лошадей, построил манеж для их выездки, наладил производство экипажей, получивших название «берлинки». Во время восстания 1830—1831 годов графа избрали военным начальником Ошмянского повета. В Сморгони он сформировал конный и пеший повстанческие отряды, которые действовали в районе Ошмян, Вилейки и Свентян. После разгрома восстания, был интернирован в Пруссию. За участие в восстании на все имущество графа Пшездецкого был наложен арест — Сморгонь стали сдавать в аренду. Некоторое время её арендовал брат прежнего хозяина — Константин Пшездецкий.
В середине 30-х годов XIX века в местечке насчитывалось уже одиннадцать улиц, 335 дворов, 46 лавок и 43 амбара. Работали 3 винокурни, 2 кирпичных завода, пивоварня, несколько кожевенных мастерских. Действовали мукомольное, лесопильное предприятия. В Сморгони были церковь, костел, синагога. Детей обучали в трех школах. В 1843 году было открыто Сморгонское сельское училище на 58 учеников. В 1842 году Сморгонь стала государственным владением.
Сморгонь во время Первой мировой и Гражданской войн
С сентября 1915 по февраль 1918 года через Сморгонь проходила линия русско-германского фронта. В результате позиционных боев 16-тысячный город превратился в руины. После 810-дневной обороны он практически перестал существовать. Газеты того времени называли его «мёртвым городом».
Первая газобаллонная атака Русской армии была произведена в районе Сморгони 5—6 сентября 1916 года. В память о боях под Сморгонью написал «Сморгонский марш» композитор Герман Блюме. Сформированные в России в 1917 году Женские батальоны смерти принимали участие в боевых действиях лишь однажды — в июле 1917 года под деревней Крево, что под Сморгонью, «Первая женская военная команда смерти Марии Бочкарёвой» стойко отбивала атаки перешедших в контрнаступление германцев.
В боях под Сморгонью принимали участие: будущий Маршал Советского Союза и министр обороны СССР, пулемётчик 256-го Елисаветградского полка Родион Малиновский, вольноопределяющийся Валентин Катаев, будущий Маршал Советского Союза Борис Шапошников, командир 14-й роты 6-го Финляндского стрелкового полка поручик Владимир Триандафиллов (известный советский военный теоретик), капитан Григорий Горчаков (старший адъютант штаба 35-го армейского корпуса), прапорщик Генрих Эйхе (командовавший войсками Минского района в 1921—1922 гг.), руководитель штаба 64-й пехотной дивизии в 1915 г. полковник Михаил Дроздовский и капитан Александр Кутепов (в будущем известные генералы белого движения), Александра Толстая (дочь Льва Толстого), штабс-капитан 16-го Мингрельского гренадерского полка Михаил Зощенко (всемирно известный писатель-сатирик). Десятки тысяч солдат и офицеров отдали свою жизнь, обороняя Родину, сотни неизвестных и 847 поименно известных героев Сморгони стали в тех боях Георгиевскими кавалерами.
С событиями того времени можно ознакомиться в ряде книг военной и исторической тематики. К примеру: Владимир Лигута «Противостояние у Сморгони», Черкашин Н. «Гренадер печального образа» (о Михаиле Зощенко), эпизоды в книгах Валентина Катаева, Константина Паустовского и т. д. О том страшном времени снято несколько документальных фильмов отечественных и зарубежных режиссёров.
Французский профессор-славист Жюль Легра (1866-1939), который прибыл в Российскую империю в феврале 1916 года по заданию отдела службы военной пропаганды при втором отделе генштаба Министерства обороны Франции, в своих мемуарах оставил описание Сморгони того времени: "Маленький городок Сморгонь разрушен: церкви в руинах; деревянные дома в огне, вплоть до земли. Первая линия русских траншей почти совпадает с северо-восточной границей города; они оборудованы прочными блиндажами, покрытыми крупным брусом, чередующиеся мешками с песком. Траншеи чистые и в них поддерживается образцовый порядок. За исключением часовых, в этот ранний час все спят. Враг бодрствует, можно не сомневаться, ибо он преследует нас своими пулями"[8].
С марта по ноябрь 1918 года Сморгонщина была оккупирована немцами. После ухода кайзеровских войск в Сморгонь вошли легионы Пилсудского.
Летом 1920 года в Сморгонь вошли части бригады Яна Фабрициуса. Впоследствии его именем была названа одна из улиц города и средняя школа № 2. В 1921 году западные земли Белоруссии и Украины по Рижскому договору отошли к Польше.
После Великой войны, революции и Гражданской войны Сморгонь влачила жалкое существование. По данным переписи 1921 года, в городе проживало 154 человека.
География
Город Сморгонь расположен на северо-западе Белоруссии в пределах Нарочано-Вилейской равнины, в двух километрах юго-западнее реки Вилия. Рельеф пологоволнистый, пересечённый долинами рек, преобладающие высоты 140—160 м.
Средняя температура января −6,8 °C, июля +17,6 °C. Осадков выпадает в среднем 650 мм в год. Вегетационный период 190 суток. В летний период преобладают ветры юго-западного и южного направлений, в зимний — северо-западного и северного.
Через город протекают две малых реки:
- Оксна, левый приток реки Вилия, длина 20 км, площадь водосбора 104 км²
- Гервятка, левый приток реки Оксна, длина 13 км, площадь водосбора 40 км²
На реках сооружено несколько прудов использующихся в рекреационных целях, а также для регулирования
Еврейское сообщество
До Второй мировой войны значительное количество населения Сморгони составляли евреи (на конец XIX века евреи составляли 76 % популяции местечка). Во время Первой мировой войны много евреев были сосланы или выехали в Россию. После окончания войны многие начали возвращаться назад в город. В 1942 году большинство еврейского населения было вывезено в гетто и уничтожены. Еврейское кладбище города было разрушено спустя около 30 лет в связи с ростом города.
В Сморгони родился один из величайших поэтов языка идиш — Абрам Суцкевер. Воспоминания о еврейской Сморгони были сложены в книгу памяти местечка.
Экономика
Промышленность
В середине 70-х годов XX века в Сморгони положено начало строительству Сморгонского завода оптического станкостроения (ОАО «СЗОС»), который в перспективе должен был стать гигантом советского станкостроения, но распад Советского Союза не дал осуществиться этим планам. Теперь СЗОС, некогда крупнейший завод Белоруссии (имевший также важное военное стратегическое значение), работает только на 30 % своей мощности.
В 2009 году статус предприятия изменен с Республиканского Унитарного Предприятия на Открытое Акционерное Общество. 100 % акций принадлежит государству.
Сморгонский агрегатный завод (РУП «САЗ») — основан 27 июня 1986 года Приказом Министра тракторного и сельскохозяйственного машиностроения. Входит в состав производственного объединения «Минский тракторный завод» Министерства промышленности Республики Беларусь.
Изначально завод предназначался для выпуска сложных узлов и агрегатов марки «Беларус», а именно: коробок переменных передач с переключением на ходу, передних ведущих и неведущих мостов, корпусов гидроагрегатов в сборе, автоматных деталей и нормалей, деталей горячей и холодной высадки, с достижением их выпуска до 120 тыс. комплектов в год. Однако, из-за отсутствия источников финансирования в 1993 году были прекращены строительно-монтажные работы. На агрегатном заводе введено в эксплуатацию 96,9 тыс. м² площадей, что составило 33 % от проекта.
Кроме производства запчастей и навесных аксессуаров для тракторов «Беларус» на предприятии организована сборка мини-техники для приусадебного сельского хозяйства[9].
Филиал №7 "Сморгоньсиликатобетон" ОАО "Красносельскстройматериалы" — Берёт начало с 15 ноября 1962 года, когда выпускался кирпич для строительной отрасли республики. Затем основались новые производственные мощности и расширился ассортимент выпускаемой продукции.
1987—1993 г. — 100 % освоение производственных мощностей по выпуску мелких блоков, силикатного кирпича и железобетона.
1994—1996 г. — спад производства (по всем видам продукции).
1997 г. — расширение ассортимента мелкоштучных изделий. По заказу потребителей основан выпуск двенадцати типоразмеров блоков, обеспечен выпуск перегородки из ячеистого бетона. Выпуск мелких блоков толщиной 400 мм, при плотности Д 500 позволил решить вопрос строительства многоэтажных домов с применением мелкоштучных изделий из ячеистого бетона. Результат проведенной работы — увеличение объектов производства, основание производственной мощности в 1997 г. составило 86,2 %. [2]
ОАО «Сморгоньсиликатобетон» создано приказом Министерства по управлению государственным имуществом и приватизации Республики Беларусь от 15.12.1999 № 230 путём преобразования арендного предприятия «Сморгоньсиликатобетон» в соответствии с законодательством об акционерных обществах.
В 2013 году ОАО «Сморгоньсиликатобетон» преобразовано в Филиал №7 "Сморгоньсиликатобетон" ОАО "Красносельскстройматериалы".
Группа компаний "Белпромсервис" частной формы собственности. Основное направление деятельности группы производство широкого спектра изделий из коррозионностойкой нержавеющей стали: наплитной посуды.
С 2011г. в городе действует региональный центр поддержки предпринимательства ООО "БизнесОриентир", осуществляющий деятельность в области оказания бухгалтерских услуг предприятиям малого бизнеса и индивидуальным предпринимателям Сморгонского, Ошмянского и Островецкого районов Гродненской области. В штате предприятия высококвалифицированные специалисты (бухгалтера, юрист, бизнес-тренер), которые помогают начинающим предпринимателям начать своё дело, консультируют по вопросам ВЭД, бухучета, налогообложения, другой отчетности, осуществляют переводы с иностранных языков и т. д.
Также в Сморгони работают такие крупные предприятия, как «Сморгонские молочные продукты», «Сморгонский хлебный завод», частное предприятие «ХаЛес» и др.
В 2012 году австрийская компания Kronospan начала строительство крупного деревоперерабатывающего завода на территории производственной площадки Сморгонского агрегатного завода (РУП «САЗ»). В январе 2013 года предприятие начало выпуск первой продукции - ДСП / ламинированного ДСП. Большая часть продукции предприятия поставляется на экспорт, в основном в Российскую Федерацию.
ООО "Белагротерминал" Группа компаний «Содружество» - производственно-агрологистический терминал, в 2014 году запущены первая и вторая очередь.
Транспорт
Через город проходит железная дорога Минск — Вильнюс (участок Молодечно — Гудогай), в пределах города расположены остановочный пункт «Молодёжный» и станция «Сморгонь».
В Сморгони пересекаются республиканские автомобильные дороги:
- Р63 Борисов — Вилейка — Ошмяны
- Р95 Лынтупы — Свирь — Сморгонь — Крево — Гольшаны
- Р106 Молодечно — Сморгонь; подъезд к городу Сморгонь
Перевозки народнохозяйственных грузов и пассажиров осуществляет Филиал "Автомобильный парк №17" ОАО "Гроднооблавтотранс" От автовокзала города Сморгонь отправляются автобусные рейсы по 33 пригородным и 7 междугородним маршрутам (Гродно, Свирь, Комарово, Молодечно, Минск, Барановичи), проходит маршрут Поставы — Гродно. В самом городе работают 12 маршрутов пассажирских автобусов: 9 — в регулярном сообщении, 3 — в экспрессном.
Вопросы дорожного строительства и обслуживание дорог осуществляет "ДРСУ-134" КПРСУП "Гроднооблдорстрой", на обслуживании которого находится 545,3 км дорог, в том числе 225,4 км с асфальтобетонным покрытием (по данным на 2000 год).
Социальная сфера
Образование
По состоянию на 1 сентября 2008 года в городе действовали следующие учреждения образования:
- 8 учреждений дошкольного образования (в том числе детские санаторные ясли-сад и дошкольный центр развития ребёнка), учебно-педагогический комплекс детский сад — начальная общеобразовательная школа;
- 7 общеобразовательных средних школ (в том числе с углубленным изучением иностранных языков, музыкальным и физкультурно-оздоровительным уклоном), гимназия, школа-интернат для детей-сирот и детей оставшихся без попечения родителей, общеобразовательная вечерняя средняя школа, межшкольный учебно-производственный комбинат;
- Социально-педагогический центр и центр коррекционно-развивающего обучения и реабилитации;
- Сморгонское государственное профессионально-техническое училище приборостроения № 128 (обучение по специальностям: каменщик, штукатур, слесарь механосборочных работ, слесарь-ремонтник, продавец продовольственных товаров, оператор станков с программным управлением).
Здравоохранение
В 1939-1941 гг. на территории нынешнего Сморгонского района функционировали районная больница на 50 коек, амбулатория, пять сельских врачебных участков, 12 ФАПов, где работали пять врачей и 32 человека среднего медицинского персонала. В Сморгони был образован отдел охраны здоровья, который возглавила Севастьянова Людмила Васильевна.
В 1948 году в штате ЦРБ работали 88 человек, медицинская помощь оказывалась по 10 специальностям. Через год открылось инфекционное отделение. Вскоре больница приобретает рентгенаппарат, обустраивается рентгенкабинет.
С середины 70-х годов XX столетия город начинает стремительно развиваться, и вместе с ним ширится сеть объектов здравоохранения: в 1976 году открывается новая стоматологическая поликлиника, в 1984 году принимает первых пациентов современный корпус больницы, в который "переселились" хирургическое, терапевтическое отделения, а также расположилось кардиологическое, а с 1989 года реанимационное отделения. В 1990 году построен и сдан в эксплуатацию новый корпус, в котором разместились детское, неврологическое отделения и отделение скорой медицинской помощи.
Спорт
Физкультурно-оздоровительный комплекс «Юность» — построен в 1981 году, является основной спортивной базой в районе: игровой зал (42×18 м), плавательный бассейн, который не работает более 10 лет. Бассейн включает в себя большую ванну (440 м³) и малую ванну — 48 м³. В 2011 году планировалась его реконструкция и полная трансформация в аквапарк. К сожалению, к концу 2015 года бассейн так и не был введён в эксплуатацию. Также в здании бассейна есть зал тяжёлой атлетики, два зала борьбы, зал для игры в настольный теннис и бильярд, тренажёрный зал.
Стадион ФОК «Юность» (3500 зрительских мест) лицензирован для проведения международных матчей. Здесь провели несколько матчей молодёжная и юношеская сборные Белоруссии по футболу, регулярно проводит матчи чемпионата Республики Беларусь по футболу в первой лиге футбольный клуб «Сморгонь».
В городе работают 3 детско-юношеские спортивные школы, в которых занимается 1195 человек (01.09.2008), из них 10 человек являются членами Национальных команд Республики Беларусь по различным видам спорта.
«Сморгонская специализированная детско-юношеская школа Олимпийского резерва» (СДЮШОР-1) — открыта в 1961 году, в 2001 году школе присвоен нынешний статус. Учебно-тренировочные занятия проводятся на базе ФОК «Юность». Культивируется 3 вида спорта: баскетбол, дзюдо, тяжёлая атлетика.
«Сморгонская детско-юношеская спортивная школа по футболу» (ДЮСШ-2) — создана в 1999 году на базе футбольной секции ДЮСШ-1. Спортивная база: футбольное поле 102×66 м, две мини-футбольные площадки 48×30 м, игровой зал ФОК «Юность».
«Сморгонская районная детско-юношеская спортивная школа профсоюзов» (ДЮСШ-3) — организована в 2005 году на базе легкоатлетической секции СДЮШОР-1. 651 учащийся обучается в 18 учебно-тренировочных группах и в 37 группах начальной подготовки по легкой атлетике.
Досуг
В городе работают несколько клубов и дискотек, ресторан, различные бары и кафе. Ботанический сад, Дом культуры, выставочный зал, летний амфитеатр.
Достопримечательности
Костёл Святого Михаила Архангела в Сморгони — оборонительный католический костел, построен в стиле Ренессанс. Стены костела составляют от 1,8 до 3 метров в толщину. Был построен в 1552—1553 годах как деревянный кальвинистский собор на средства брест-литовского воеводы Кристофа Зеновича. В 1866 году костел превратился в церковь. В 1921 году — снова в костел. В 1947 году был закрыт, после чего во время коммунистического строя был магазином, выставочным залом и музеем. В 1990 году был передан верующим. Под самим храмом находится подземелье, которое является усыпальницей семьи Зеновичей. Усыпальница ещё не исследована, однако легенды, что из неё существуют подземные ходы до Вильнюса и Крева, не подтвердились.
В 2003 году к празднованию 500-летия со дня первого упоминания Сморгони в исторических летописях костёл Святого Михаила был подвергнут внешнему ремонту, благодаря чему приобрел более привлекательный вид.
Гости города могут посетить кальвинистский собор 16 в.; здание, где некогда учились А. Дерюго (известный во всей Беларуси музыкант) и Р. Лапицкий (белорусский патриот, из-за своей подпольной деятельности расстрелян в 1953 г. во возрасте 22 лет). На здании установлена мемориальная доска. В окрестностях Сморгони находятся усадьба Огинского, Кревский замок, дом Богушевича и многочисленные места военных сражений, огромное количество древних храмов и костелов.
В государственной школе-интернате для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, закрытой в 2009 году, имеется уникальная оранжерея. Коллекция «Зимнего сада» пополняется с ноября 1997 года, когда были посажены первые растения. Представлена флора Африки и Америки, тропиков, субтропиков и умеренной зоны. Кактусы, папоротники, лимонные и кофейные деревья. Площадь — 1000 квадратных метров. Всего имеется более 1100 растений 245 видов. Сделан японский дворик, выдержанный в строгих тонах монолитного минимализма, и с растительностью, подобранной в японском стиле. Ежегодно оранжерею «Зимний сад» посещают около 7 тысяч человек.[10]
Символика
Герб города Сморгони представляет собой изображение на серебряном поле испанского щита стоящего на красной решетке на задних лапах чёрного медведя, в передних лапах которого герб Радзивиллов «Трубы» — на голубом поле размещены три черных охотничьих рожка, соединенные в центре мундштуками. В основу гербового сюжета взят исторический факт существования в Сморгони школы дрессировки медведей, так называемой «Сморгонской академии», основанной в XVII веке Радзивиллами[11] [12].
Флаг города Сморгони представляет собой прямоугольное полотнище с соотношением сторон 1:2. По центру находится белая полоса, соответствующая 1/7 ширины полотнища, сопровождаемая сверху двумя спаренными полосами голубого и красного цвета, составляющими по 1/14 ширины, снизу — полосой чёрного цвета, составляющей 1/7 ширины полотнища. По краям флага размещены белые полосы, соответствующие 2/7 ширины полотнища. Цвета флага соответствуют цветам герба города. Автор герба и флага Елинская М. М., художник Левчик А. В.[11]
Герб и флаг учреждены Указом Президента Республики Беларусь № 590 от 1 декабря 2004 г.
Гимном города считается песня [smorgon.gov.by/ru/region «Смаргонская ўрачыстая»], слова Марьяна Дуксы, музыка А. Ляха.
Города-побратимы
-
Висагинас (лит. Visaginas), Литва; - Алитус (лит. Alytus), Литва;
-
Краснознаменск, Россия; - Кологрив, Россия;
Интересные факты
Сморгонские баранки
Сморгонь традиционно считается родиной баранок, хотя достоверного подтверждения этому нет. Впервые об этом факте упоминает Вильям Похлёбкин в своих кулинарных книгах: «…Родина баранок — город Сморгонь в Белоруссии, где из заварного (обварного) теста впервые начали делать узкие жгутики и выпекать из них обваранки (изделия из обваренного теста)…»[13]. Предполагается, что изначально баранки использовались в качестве пайка для воспитанников «Медвежьей академии» и их поводырей. В XIX веке сморгонские баранки получили широкую известность в Белоруссии и за её пределами. Адам Киркор в своём произведении «Живописная Россия» писал: «В Сморгони, Ошмянского уезда, Виленской губернии, едва ли не всё мещанское население занято выпечкой маленьких бубликов, или крендельков, пользующихся большой известностью под названием сморгонских обваранок. Каждый проезжий обязательно купит несколько связок этих бубликов; кроме того, их развозят в Вильно и иные города»[14]. В 30-х годах XX века в Сморгони насчитывалось около 60 пекарей, которые занимались выпечкой баранок. Сморгонские баранки были традиционным угощением на ярмарке ко дню Святого Казимира в Вильно[15].
Тайная террористическая организация в Санкт-Петербурге
В 1867—1869 годах в Санкт-Петербурге существовала тайная террористическая организация использовавшая название «Сморгонь» либо «Сморгонская академия», членами которой были выходцы из Белоруссии и, в частности, Сморгони. Некоторые историки считают, что «сморгонцами» руководили известные революционеры Петр Ткачев и Сергей Нечаев. «Сморгонь» возникла как преемница террористической организации «Ад», которая была ликвидирована после того, как один из её членов, Дмитрий Каракозов, совершил неудачное покушение на Александра II. Также «Сморгонь» являлась подразделением польской националистической организации «Огул», которая ставила своей задачей восстановление Речи Посполитой в границах 1772 года. После ликвидации «Сморгони» её члены составили костяк ещё одной тайной организации — «Народная расправа»[16].
Известные уроженцы и жители Сморгони
- Альхимович, Пётр Петрович (р. 1946) — белорусский композитор.
- Ровдо, Виктор Владимирович (1921—2007) — хоровой дирижёр, народный артист СССР (1990).
- William S. Schwartz (William S. Schwartz (1896—1977), американский художник, который жил и работал в Чикаго.
- Некляев, Владимир Прокофьевич — поэт, литератор, руководитель Белорусского ПЕН-центра, кандидат в президенты Республики Беларусь на выборах 2010 г.
- Лапицкий, Ростислав — участник белорусского антисоветского подполья[17].
- Разиэль, Давид — командир еврейской подпольной вооружённой организации Иргун Цваи Леуми. Родился в Сморгони.
- Блюм, Питер (1906–1992) — американский художник и скульптор, родился в Сморгони.
- Кульбак, Моисей — писатель и поэт языка идиш, родился в Сморгони.
- Кук, Авраам Ицхак — крупнейший раввин, каббалист и общественный деятель начала XX века, создатель философской концепции религиозного сионизма, согласно которой создание Государства Израиль является началом мессианского избавления. Жил в Сморгони.
- Дерюго Александр Анисимович (1901—1979) — основатель и руководитель самодеятельного цимбального оркестра, которому было присвоено звание народного, автор песен и танцев, заслуженный деятель культуры БССР.
- Суцкевер, Авром — один из крупнейших поэтов на идише.
- Гордин, Абба — поэт на идише.
- Тайц, Яков Моисеевич (1905—1957) — советский детский писатель.
См. также
Напишите отзыв о статье "Сморгонь"
Примечания
- ↑ [smorgon.grodno-region.by/ru/authority/new_url_1548645322 Сморгонский районный исполнительный комитет]
- ↑ 1 2 [www.belstat.gov.by/ofitsialnaya-statistika/solialnaya-sfera/demografiya_2/metodologiya-otvetstvennye-za-informatsionnoe-s_2/index_4945/ Численность населения на 1 января 2016 г. и среднегодовая численность населения за 2015 год по Республике Беларусь в разрезе областей, районов, городов и поселков городского типа.]
- ↑ Жучкевич В. А. Краткий топонимический словарь Белоруссии. — Минск: Изд-во БГУ, 1974. — С. 353. — 448 с.
- ↑ Поспелов Е. М. Географические названия мира. Топонимический словарь. — Москва: «Русские словари», 2002. — 512 с.
- ↑ Шоць В. З часоў мінуўшчыны далёкай // [shliah.ucoz.ru/ Светлы Шлях]. — 1990. — Вып. 6 лістапада.
- ↑ Рогалеў А. Ф. Назвы Бацькаўшчыны (тапанімія Беларусі). — Гомель: Барк, 2008. — С. 103-104. — 216 с. — ISBN 978-985-6763-40-6.
- ↑ Арман Огюстен Луи де Коленкур. [www.museum.ru/museum/1812/Library/kolencur/part06.html Глава VI. Отступление. От Красного до Сморгони] // Поход Наполеона в Россию / Электронная версия выполнена [www.museum.ru/museum/1812/Team/index.html#oleg Поляковым О.] 15 сентября 1998 г. в рамках интернет-проекта [www.1812.ru/ «1812 год»].
- ↑ Legras J. Memoires de Russie. - Paris, 1921. - S.82.
- ↑ [news.tut.by/135769.html Фото «100 дорог». Несостоявшийся гигант]
- ↑ [news.tut.by/135397.html Фото «100 дорог». Сморгонский рай]
- ↑ 1 2 [www.pravo.by/pdf/2004-190/2004-190(003-016).pdf Об учреждении официальных геральдических символов административно-территориальных единиц Гродненской области: Указ Президента Республики Беларусь от 1 декабря 2004 г. №590]. [www.pravo.by Национальный правовой Интернет-портал Республики Беларусь]. Проверено 30 апреля 2009. [www.webcitation.org/65CtX3Mad Архивировано из первоисточника 4 февраля 2012].
- ↑ [geraldyka.com/index.php?nma=glossar&fla=index&litter=209&word_id=111 Сморгонь]. [geraldyka.com Геральдыка Беларусі]. Проверено 30 апреля 2009. [www.webcitation.org/61DQSrrsO Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
- ↑ [www.langet.ru/html/b/baranki.html Баранки]. [www.langet.ru/ Кухня народов мира]. Проверено 6 июня 2009. [www.webcitation.org/61DQTrTMR Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
- ↑ Міхась Маліноўскі. [www.kimpress.by/index.phtml?page=2&id=668 Абаранкі са Смаргоні]. [www.kimpress.by/ Культура. Штотыднёвая грамадска-асветніцкая газета]. Проверено 6 июня 2009. [www.webcitation.org/61DQUQ2ha Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
- ↑ Содаль У. Смаргонскія абаранкі // [shliah.ucoz.ru/ Светлы шлях]. — 1991.
- ↑ Малашенко О. [bdg.by/news/news.htm?50936,102 ДОСЬЕ. Восставшие из «Ада»: Ленин, Гитлер и Бен Ладен — «родом» из «Сморгони»] // [bdg.by/ Белорусская деловая газета]. — 2003. — № 1359a.
- ↑ Михась Чернявский:Расціслаў Лапіцкі — з кагорты невядомых герояў (белор.) //«Рэгіянальная газета», 25 июля 1997 г., № 13 (258), стр. 3
Литература
- Памяць: Гісторыка-дакументальная хроніка Смаргонскага раёна / Рэд. кал.: Г. П. Пашкоў (гал. рэд.) і інш. — Мінск: БелЭн, 2004. — 640 с.
- Ковкель И. И., Мараш И. Я. Сморгонь: Историко-экономический очерк. — Минск: Беларусь, 1984. — 63 с. — (Города Белоруссии).
- Инвентари магнатских владений Белоруссии XVII — XVIII вв. Владение Сморгонь. — Минск: Наука и техника, 1977.
Ссылки
- [smorgon.gov.by/ Сморгонский райисполком. Официальный сайт.] (рус.) (англ.)
- [radzima.org/pub/miesta.php?lang=ru&miesta_id1=hrsmsmar Фотографии на сайте Radzima.org] (белор.) (рус.) (польск.) (англ.)
- [globus.tut.by/smorgon/index.htm/ Фотографии на сайте «Глобус Беларуси»] (рус.)
- [www.eleven.co.il/article/13865 Сморгонь в Электронной еврейской энциклопедии] (рус.)
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Сморгонь
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.
Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.
Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
