Смедеревская крепость

Смедеревская крепость (серб. Смедеревска тврђава) — расположенная на берегу Дуная крепость начала XV века, откуда правил Сербской деспотией Георгий Бранкович. Вокруг крепости со временем возник город Смедерево. Захват крепости турками в 1459 году ознаменовал окончательное падение средневековой сербской государственности.

История

Бранковичи начали строительство крепости в 1428 году. Так как Белград находился в руках венгров, Смедерево фактически стало новой столицей Сербии. В 1430 году строительство Малого града крепости, включая дворец и другие здания, было завершено. В период с 1430—1439 воздвигнут Великий град, контуры которого имеют треугольную форму, общей площадью 11 га, благодаря чему Смедеревская крепость вошла в число наиболее крупных равнинных крепостей Европы.

Внутри Малого града, у ближней к Дунаю стены, располагалась зала для приёмов, в которой проходила жизнь средневекового двора. Также в Малом граде располагалась ювелирная мастерская, типография, чеканились монеты. В пределах Великого града располагались придворная и Благовещенская церкви; в последней хранились предполагаемые мощи Святого Луки. Великий град был также известен как ремесленный и торговый центр, в котором функционировала колония из Дубровника.

В 1459 году была захвачена Османской империей. В 1867 году, во время правления князя Михаила Обреновича, ключи от Смедеревской крепости были возвращены Сербии.

Во время Второй мировой войны немецкие войска использовали крепость для хранения боеприпасов. 5 июня 1941 года боеприпасы взорвались и уничтожили часть крепостных сооружений. При взрыве погибло около 2 500 человек и более 5 000 было ранено. В 1944 году бомбёжка авиации союзников вызвала ещё большие повреждения крепости.

Архитектура

Смедеревская крепость — монументальный комплекс, напоминающий в плане неправильный треугольник. С одной стороны крепость граничит с Дунаем, с другой — с рекой Езава, а с третьей стороны открыта и защищена лишь крепостными сооружениями.

Крепость окружена 1,5-километровой стеной толщиной более 2 метров и имеет 25 башен (в том числе 19 башен Великого града и 6 башен Малого града) высотой приблизительно 25 метров.

Ссылки

• Starina Novak i knez Bogosav on Wikisource  (серб.)
• [smederevska7.campware.org/look/print.tpl?IdLanguage=10&IdPublication=1&NrArticle=1701&NrIssue=360&NrSection=30 Interview] regarding the sacral complex, Blagoveštenjska, and a proposed small town chapel, Dvorska.  (серб.)
• [smederevska7.campware.org/look/print.tpl?IdLanguage=10&IdPublication=1&NrArticle=1729&NrIssue=361&NrSection=30 Reaction] to the above interview.  (серб.)

Отрывок, характеризующий Смедеревская крепость

– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.