Смелянский, Анатолий Миронович
Поделись знанием:
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.
Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
| Анатолий Смелянский | |||||||
| Имя при рождении: |
Анатолий Миронович Альтшулер | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Дата рождения: |
13 декабря 1942 (81 год) | ||||||
| Место рождения: | |||||||
| Профессия: |
театральный критик, театровед, педагог | ||||||
| Гражданство: | |||||||
| Годы активности: |
1966 — настоящее время | ||||||
| Театр: | |||||||
| Награды: |
| ||||||
Анато́лий Миро́нович Смеля́нский (фамилия при рождении — Альтшу́лер[1][2][3]; род. 13 декабря 1942, Горький, СССР) — советский и российский театральный критик, историк театра; доктор искусствоведения. Заслуженный деятель искусств Российской Федерации (1993), лауреат Государственной премии Российской Федерации (2004)[4].
Содержание
Биография
Анатолий Смелянский родился в Горьком, младшим (шестым) ребёнком в семье Мирона Борисовича Альтшулера (1893—1959)[5] и Цили Львовны Альтшулер (1901—1977)[6], родом из Белоруссии[4]. После окончания восьми классов средней школы учился в студии при Горьковском ТЮЗе и даже был занят в некоторых спектаклях театра, но после смерти отца студию пришлось покинуть[4].
Поступив на завод «Металлист» учеником строгальщика, одновременно учился в вечерней школе и, окончив её, в 1960 году отправился в Москву поступать в Школу-студию МХАТ. Но принят не был и, вернувшись в Горький, в том же году поступил на историко-филологический факультет Педагогического института им. Горького, который окончил в 1965 году[4].
По окончании института Смелянский недолгое время преподавал русский язык и литературу в средней школе. В 1966 году был приглашён в Горьковский ТЮЗ в качестве заведующего литературной частью. Одновременно начал преподавать в Горьковском театральном училище историю русского театра, изучать которую Смелянскому пришлось параллельно преподаванию. Тогда же, в конце 60-х, он начал публиковаться в печати как театральный критик, в том числе и в Москве — в журнале «Театр»[4].
В 1972 году в Институте искусствознания Смелянский защитил кандидатскую диссертацию по творчеству М. Булгакова (в числе оппонентов были Марианна Строева и Александр Караганов). В 1975 году он был приглашён в Москву заведующим литературной частью Центрального театра Советской Армии, а в 1980 году — на аналогичный пост во МХАТ[4]. С этого времени, уже более 30 лет, судьба Анатолия Смелянского (после переезда в Москву начал публиковаться под фамилией жены — Татьяны Смелянской[1]) связана с Художественным театром; после раскола МХАТа в 1987 году он стал помощником, а в 1997 году — заместителем художественного руководителя МХТ им. А. П. Чехова; этот пост Смелянский занимает и по сей день[7].
В июне 1986 года в Институте искусствознания Смелянский защитил докторскую диссертацию «Интерпретация русской классики на сцене современного театра», основой для которой послужила его первая книга — «Наши собеседники. Русская классическая драматургия на сцене советского театра семидесятых годов», изданная ещё в 1981 году[4].
В середине 90-х годов Смелянский организовал и с тех пор возглавляет издательство «Московский Художественный театр»[7].
Преподавательская деятельность
Анатолий Смелянский уделяет много внимания преподавательской деятельности: с 1987 года был проректором Школы-студии МХАТ по научной работе; в 2000 году стал её ректором, покинул этот пост по собственному желанию и был выбран Президентом Школы в 2013 году[7][8].
Педагогическую деятельность он ведёт не только в России, но и за рубежом: преподавал в десятках университетов, в том числе Гарвардском, Йельском, Сорбонне, Оксфорде. С начала 90-х Смелянский преподаёт историю театра в Летней Школе Станиславского в США, а также руководит совместной аспирантской программой, созданной Школой-студией МХАТ и Американским репертуарным театром при Гарвардском университете[7].
Творчество
Анатолий Смелянский является автором многочисленных статей (более 400) и книг о русском театре. Одним из первых, ещё в студенческие годы, он начал заниматься творчеством Михаила Булгакова, и в 1986 году вышла его книга «Михаил Булгаков в Художественном театре», в 1993 году изданная на английском языке под названием Is Comrade Bulgakov Dead?[9].
В издательстве «Московский Художественный театр» под редакцией Смелянского вышел двухтомник «Московский Художественный театр. 100 лет» и ряд других книг; он является главным редактором и нового собрания сочинений К. С. Станиславского в 9 томах[7].
С 1997 года Смелянский активно сотрудничает с телеканалом «Культура». Важнейшие циклы программ — «Тайны портретного фойе», «Михаил Булгаков. Чёрный снег», «Театральный лицей», «Растущий смысл» (2006), «Сквозное действие» (2007), «Михаил Чехов. Чувство целого» (2009) и «Предлагаемые обстоятельства», за которую он в 2005 году был удостоен национальной телевизионной премии «ТЭФИ». К 150-летию со дня рождения А. П. Чехова Смелянский подготовил цикл передач о театре Чехова в ХХ и ХХI веке «Живёшь в таком климате…» (2010), к 75-летию О. П. Табакова — «Олег Табаков. В поисках радости. (Театральная повесть в пяти вечерах)» (2011), за которую он был удостоен ещё одной национальной телевизионной премии «ТЭФИ», «Мхатчики. Театр времён Олег Ефремова» (2012), «Константин Станиславский. После моей жизни в искусстве» (2013), «Силуэты» (2013).
Семья
- Жена — Татьяна Николаевна Смелянская (род. 1942), выпускница исторического отделения историко-филологического факультета Горьковского педагогического института, кандидат философских наук («Проблема генезиса социальных теорий», 1974).
- Дочь — Юлия Анатольевна Смелянская (род. 1970), выпускница отделения истории искусств МГУ и аспирантуры Йельского университета[10].
Награды и звания
- Заслуженный деятель искусств РФ (1993)
- Орден Почёта (1999)
- Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2002)[11].
- Премия Международного фонда К. С. Станиславского (2003)[7]
- Государственная премия РФ (2004) — за публикацию наследия основателей Художественного театра[7]
- Национальная телевизионная премия «ТЭФИ» (2005) — за авторскую программу «Предлагаемые обстоятельства», созданную для телеканала «Культура»[7]
- Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (2008)[12]
- Премия «Триумф» (2009)[7]
- Национальная телевизионная премия «ТЭФИ» (2010) — за авторскую программу «Олег Табаков. В поисках радости», созданную для телеканала «Культура»[7]
- Офицер ордена Искусств и литературы Французской Республики (2013)[13]
- Национальная телевизионная премия «ТЕЛЕГРАНД» (2014) — за значительный вклад в создание телепрограмм о культуре и высокое профессиональное мастерство
Библиография
- Центральный академический театр Советской Армии: 50 лет / под ред. А. М. Смелянского. — М. : Искусство, 1980.</span>
- Смелянский, А. М. Наши собеседники : Русская классическая драматургия на сцене советского театра семидесятых годов. — М. : Искусство, 1981. — 367 с.</span>
- Смелянский, А. М. Михаил Булгаков в Художественном театре / предисл. О. Н. Ефремова. — М. : Искусство, 1986. — 464 с. — [2-е изд.: 1989].</span>
- Смелянский, А. М. Советский театр : Основные направления и тенденции развития современной сцены. — М. : Издательство АП «Новости», 1986. — 91 с. — [Вышла на пяти языках].</span>
- Театр… время перемен : сборник статей / сост. А. М. Смелянский, М. Е. Швыдкой. — М. : Искусство, 1987. — 222 с.</span>
- Смелянский, А. М. Олег Ефремов: театральный портрет. — М. : Союз театральных деятелей РСФСР, 1987. — 227 с.</span>
- Смелянский, А. М. Порядок слов : Очерк трёх театральных сезонов, 1985—1988. — М. : Знание, 1988. — 56 с. — (Новое в жизни, науке, технике. Сер. Искусство ; № 12).</span>
- Смелянский, А. М. Уход: Булгаков, Сталин, «Батум». — М. : Правда, 1988.</span>
- Смелянский, А. М. Советский театр : Размышления критика о последних театральных сезонах. — М. : Новости, 1990. — 180 с.</span>
- Смелянский, А. М. Я понять тебя хочу… — М. : Знание, 1991. — 56 с. — (Новое в жизни, науке, технике. Сер. Искусство ; № 2). — ISBN 5-07-001769-1.</span>
- Московский художественный театр — сто лет : Имена и документы. — М. : Московский художественный театр, 1998.</span>
- Смелянский, А. М. Предлагаемые обстоятельства : Из жизни русского театра второй половины XX века. — М. : Артист. Режиссёр. Театр, 1999. — 352 с. — ISBN 5-87334-038-2.</span>
- Смелянский, А. М.; Егошина, О.; Удальцова, З. В. Режиссёрский театр : Разговоры под занавес века. — М. : Московский художественный театр, 1999 и 2001 (вып. I), 2004 (вып. II).</span>
- Смелянский, А. М. Междометия времени. — М. : Искусство, 2002. — ISBN 5-85200-302-6.</span>
- Смелянский, А. М.; Удальцова, З. В. Семейный альбом. — М. : Московский художественный театр, 2003. — 237 с.</span>
- Смелянский, А. М. Уходящая натура. Голос из нулевых. — М. : АСТ, 2013. — 750 с. — ISBN 978-5-17-077095-3.</span>
На английском языке
- Smeliansky, A. M. Is Comrade Bulgakov Dead? : Mikhail Bulgakov and the Moscow Art Theatre (Biography and Autobiography). — L. : Methuen Drama ; N. Y. : Routledge, 1993. — 384 p. — ISBN 0413630706.</span>
- Smeliansky, A. M. The Russian Theatre After Stalin. — Cambridge : Cambridge University Press, 1999. — 272 p. — (Cambridge Studies in Modern Theatre). — ISBN 0521-58235-0.</span>
- Smeliansky, A. M. After My Life in Art. — L. : Routledge, 2012. — 288 p. — ISBN 0878300635.</span>
Документальное кино
| Год | Название | Режиссёр | К-во передач | Примечания |
|---|---|---|---|---|
| 1998 | Тайны портретного фойе | Виталий Максимов | 6 | К 110-летию Московского Художественного театра |
| 2001 | Михаил Булгаков. Чёрный снег | Виталий Максимов | 15 | Жизнь и театральный путь Михаила Булгакова |
| 2003 | Театральный лицей | Ирина Коваленко | 10 | К 60-летию школы-студии МХАТа |
| 2005 | Предлагаемые обстоятельства | Борис Хлебников | 12 | О судьбе русского театра в предлагаемых обстоятельствах XX века |
| 2006 | Растущий смысл | Андрей Торстенсен | 12 | Цикл посвящён загадочному феномену литературного и театрального текста |
| 2008 | Сквозное действие | Алексей Шемятовский | 12 | О русском театре XX века |
| 2009 | Михаил Чехов. Чувство целого | Алексей Шемятовский | 9 | Об актере, основателе МХАТа-2 Михаиле Чехове |
| 2010 | Живёшь в таком климате… | Алексей Шемятовский | 4 | Цикл посвящён пьесам и театру Антона Чехова |
| 2010 | Олег Табаков. В поисках радости. (Театральная повесть в пяти вечерах) | Алексей Шемятовский | 5 | Об актере Олеге Табакове |
| 2012 | Мхатчики. Театр времён Олег Ефремова | Алексей Шемятовский | 8 | Об актёрах МХАТа |
| 2013 | Константин Станиславский. После моей жизни в искусстве | Алексей Шемятовский | 5 | К 150-летию со дня рождения Константина Станиславского |
| 2013 | Силуэты |
Напишите отзыв о статье "Смелянский, Анатолий Миронович"
Примечания
- ↑ 1 2 Заславский, Г. А. [magazines.russ.ru/novyi_mi/2002/7/teatr.html Театральный дневник Григория Заславского] // Новый мир. — 2002. — № 7.</span>
- ↑ [archive.is/4NHww Н. Н. Алёшина — Г. А. Товстоногову] // Георгий Товстоногов. Собирательный портрет : Воспоминания. Публикации. Письма / сост. Е. И. Горфункель, И. Н. Шимбаревич. — СПб. : Балтийские сезоны, 2006. — С. 519. — ISBN 5-902675-18-9.</span>
- ↑ Дмитриевская, Марина. [mhatschool.theatre.ru/press/17966/ С днём рождения, Анатолий Миронович!]. Школа-студия МХАТ (13 декабря 2012). Проверено 15 марта 2013. [www.webcitation.org/6FHl4juhT Архивировано из первоисточника 21 марта 2013].
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Биография А. М. Смелянского.
- ↑ [toldot.ru/urava/cemetery/graves_90377.html Альтшулер Мирон Борисович]. Иудаизм и евреи. Еврейские кладбища. Нижний Новгород, Красная Этна. Проверено 15 марта 2013. [www.webcitation.org/6FHl6zD18 Архивировано из первоисточника 21 марта 2013].
- ↑ [toldot.ru/urava/cemetery/graves_90378.html Альтшулер Циля Львовна]. Иудаизм и евреи. Еврейские кладбища. Нижний Новгород, Красная Этна. Проверено 15 марта 2013. [www.webcitation.org/6FHl8poxp Архивировано из первоисточника 21 марта 2013].
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 [www.mxat.ru/office/kontora/smelyansky/ Анатолий Миронович Смелянский]. Люди театра. МХТ им. А. П. Чехова (официальный сайт). Проверено 22 августа 2012. [www.webcitation.org/6BWNcXSHF Архивировано из первоисточника 19 октября 2012].
- ↑ [tvkultura.ru/article/show/article_id/80545 Анатолий Смелянский стал лауреатом премии председателя Союза театральных деятелей]. Телеканал «Культура» (официальный сайт) (12 марта 2013). Проверено 15 марта 2013. [www.webcitation.org/6FHlAACAP Архивировано из первоисточника 21 марта 2013].
- ↑ Smeliansky, 1993.
- ↑ [www.americanrepertorytheater.org/person/julia-smeliansky Julia Smeliansky]. A.R.T. – American Repertory Theater (2012). Проверено 3 декабря 2013.
- ↑ [kremlin.ru/acts/bank/19124 Указ Президента Российской Федерации от 30 января 2003 года № 89]. Сайт Президента России. Проверено 22 августа 2012. [www.webcitation.org/6BWNeAD0B Архивировано из первоисточника 19 октября 2012].
- ↑ [kremlin.ru/acts/bank/27613 Указ Президента Российской Федерации от 12 июня 2008 года № 955]. Сайт Президента России. Проверено 22 августа 2012. [www.webcitation.org/6BWNenCd3 Архивировано из первоисточника 19 октября 2012].
- ↑ [www.mxat.ru/news/?y=2013&m=11 Олегу Табакову и Анатолию Смелянскому вручили высшие награды Франции]. МХТ им. А.П.Чехова (19 ноября 2013). Проверено 6 декабря 2013.
</ol>
Ссылки
- [www.mxat.ru/office/kontora/smelyansky/ Анатолий Миронович Смелянский]. Московский Художественный театр имени А. П. Чехова. Проверено 4 декабря 2013.
- [www.biograph.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=1152:smelyanskyiam&catid=7:theatre&Itemid=29 Смелянский Анатолий Миронович]. Международный объединённый биографический центр. Проверено 4 декабря 2013.
- Рахимов, Азамат. [www.nashagazeta.ch/news/peoples/16526 Анатолий Смелянский: «Театр — нервное окончание страны»] (интервью). Наша газета (16 октября 2013). Проверено 4 декабря 2013.
Отрывок, характеризующий Смелянский, Анатолий Миронович
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.
Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Категории:
- Родившиеся 13 декабря
- Родившиеся в 1942 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Нижнем Новгороде
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 3 степени
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 4 степени
- Кавалеры ордена Почёта
- Офицеры французского ордена Искусств и литературы
- Заслуженные деятели искусств Российской Федерации
- Лауреаты Государственной премии РФ
- Лауреаты Государственной премии РФ в области литературы и искусства
- Театроведы СССР
- Театроведы России
- Булгаковеды
- Театральные критики России
- Театральные критики СССР
- Ректоры Школы-студии МХАТ
- Театральные педагоги СССР
- Театральные педагоги России
- Персоналии:МХАТ
- Литераторы, известные под псевдонимами
