Смертельное оружие 3

Смертельное оружие 3
Lethal Weapon 3
Жанр	детективный фильм боевик комедия
Режиссёр	Ричард Доннер
Продюсер	Ричард Доннер Джоэл Сильвер
Автор сценария	Джефри Боум Роберт Марк Кэмен Шейн Блэк Кэрри Фишер (в титрах не указана)
В главных ролях	Мел Гибсон Дэнни Гловер
Оператор	Ян де Бонт
Композитор	Майкл Кеймен Эрик Клэптон Дэвид Сэнборн
Кинокомпания	Warner Brothers
Длительность	Театральная версия: 118 мин. Режиссёрская версия: 121 мин.
Бюджет	35 млн долл.
Сборы	321 731 527 долл.
Год	1992
Предыдущий фильм	Смертельное оружие 2
Следующий фильм	Смертельное оружие 4
Выход фильма «Смертельное оружие 3» (оригинальное название — Lethal Weapon 3)

К:Фильмы 1992 года К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

«Смертельное оружие 3» (англ. Lethal Weapon 3) — художественный фильм Ричарда Доннера, снятый в США в 1992 году.

Сюжет

Офицеры полиции Мартин Риггс (Мел Гибсон) и Роджер Мерта (Денни Гловер) прибывают к зданию, которое предположительно является заминированным, в результате их манипуляций со взрывным устройством, бомба детонирует и разрушает здание. За свой проступок, детективы разжалованы в патрульные. Ведя своё первое дежурство, издеваясь над прохожими, детективы становятся свидетелями нападения на инкассаторов и вмешиваются, что перерастает в погоню, по результатам которой, один преступник скрылся другой был взят под арест.

Мерта пытается продать свой дом, в чём ему помогает Лео(Джо Пеши), однако без особого успеха, из-за событий случавшихся в доме ранее, его не хотят покупать. Сына Мерта, Ника приглашают в банду его друзья по школе, но он дает обещание отцу не вступать. Тем временем, сбежавший грабитель погибает на строительной площадке от рук своего нанимателя застройщика по имени Тревис, все это случается на глазах делового партнера, покупателя оружия и патронов.

Дочь Мерта продолжает сниматься, видя как её взяли в заложники, Риггс сбивает напавшего, но понимает что его пистолет резиновый и он на съёмочной площадке, он с трудом улаживает конфликт с недовольным режиссёром. Пули из оружия, взятого у грабителя, оказываются способны пробивать бронежилеты, о чём Риггс сообщает остальным полицейским.

Риггс и Мерта хотят расспросить незадачливого грабителя, узнав, где он сумел достать своё вооружение. В результате они знакомятся с детективом Лорной Коул(Рене Руссо) из отдела внутренних расследований. Их встреча заканчивается выяснением отношение у начальника Мерфи (Стив Кахан), который решает восстановить детективов и дать им возможность допросить задержанного. Но увы в это время в участок уже приехал Тревис, который представился сержантом и пройдя к задержанному убил его тремя выстрелами. Благодаря камере спрятанной в помещении, его опознают как лейтенанта Джека Тревиса (Стюарт Уилсон), который исчез во время несения дежурства.

Приезжает Лео и рассказывает Мерта о термитах и о том, что был знаком с человеком на видеозаписи. Он приводит их на хоккейную арену, где сам Лео пытается его схватить, но получает ранение в руку. Мерта отвозит Риггса к своему приятелю, где готовит ему гамбургер, а в это время неподалеку проходит сделка по продаже наркотиков, Риггса вырубают, а подоспевший Мерта убивает одного продавца, который оказывается Дарелом, приятелем сына.

Лорна Коул находит Риггса и предлагает ему выложить всё, что он знает. Они объединяют усилия и едут по наводке на место, где работал покойный преступник. Там на них нападают, Лорна спасает Риггса, а тот находит себе новую собаку. А после у Лорны дома они состязаются в том, у кого больше шрамов, что заканчивается постельной сценой. Мерта напивается на своей лодке и не выходит на работу, завязывается перепалка между Риггсом и Мерта, в ходе которой они оба попадают в воду.

На похоронах Дарела погибшего друга Ника и соседа семейства Мерта по улице, отец убитого просит найти тех, кто вложил оружие в руки сына. Идя по следу, Мерта трясет торговцев и мелких гангстеров, находя тех, кто ему нужен, в мастерской, где Лорна вновь выбивает дурь из преступников всеми доступными способами. Тревис, потерявший часть оружия, но получивший новый заказ, берет в заложники Мерфи и проникает на полицейский склад, вывозя оттуда оружие, о чём узнаю детективы. В подземке завязывается стрельба, а следом за ней погоня в которой Риггс слетает с моста.

К счастью, несмотря на то, что преступники ушли, Лео нашел место, где Тревис ведет своё строительство, туда и прибывают сыщики, а за ними и Лорна. Риггс поджигает все строящиеся объекты, Лорна получает ранения но остается жива, а Тревиса убивает Риггс из автомата погибшего Дерела.

В ролях

Актёр	Роль
Мел Гибсон	Мартин Риггс Мартин Риггс
Дэнни Гловер	Роджер Мерта Роджер Мерта
Джо Пеши	Лео Гетс Лео Гетс
Рене Руссо	Лорна Коул
Стюарт Уилсон	Джек Трэвис Джек Трэвис
Стив Кэхэн	Эд Мёрфи Капитан Эд Мёрфи
Мэри Эллен Трейнор	доктор Стефани Вудс доктор Стефани Вудс

Роли дублировали

Кинопрокатный дубляж киностудии «Нева» киноассоциацией «Ленфильм» (1994 год)

• Владимир Еремин — Мартин Риггс
• Валерий Кравченко — Роджер Мерта
• Юрий Саранцев — Лео Гетс
• Надежда Бутырцева — Лорна Коул
• Сергей Паршин — Джек Трэвис
• Александр Демьяненко — капитан Эд Мёрфи
• Елена Ставрогина — Делорес (Делорес Холл)
• Евгений Дятлов — торговец оружием (Генри Кинги)

• Режиссёр дубляжа: Людмила Демьяненко

DVD-дубляж студии «Мост-Видео» (2001 год)

• Дмитрий Матвеев — Мартин Риггс
• Рудольф Панков — Роджер Мерта
• Вячеслав Баранов — Лео Гетс
• Анна Каменкова — Лорна Коул
• Никита Прозоровский — Джек Трэвис
• Виктор Петров — капитан Ед Мёрфи
• Марина Тарасова — Риана Мерто (Трэйси Вульф), Эрни — детектив (Кеннет Тайгар)
• Ольга Сирина — Триш Мерто (Дарлен Лав), доктор Стефани Вудс (Мэри Эллен Трейнор)
• Дмитрий Филимонов — Ник Мерто (Дэймон Хайнс), Билли Фелпс (Марк Пеллегрино)
• Андрей Казанцев — Дэррил (Бобби Винн)
• Сергей Чекан — торговец оружием (Генри Кинги)

• Перевод: Юрия Кокорева
• Автор синхронного текста и режиссёр: Ирина Кротик-Короткевич
• Звукооператор: Надежда Григорьева
• Редактор: Валентина Кузнецова
• Директор: Людмила Бронникова

Интересные факты

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• Съемки фильма стартовали в октябре 1991 года, а закончились в январе 1992 года.
• Здание, которое по ошибке взрывают Риггс и Мерта, взрывается на самом деле. Это здание мэрии в Орландо, предназначавшееся под снос. Взрывотехники взорвали здание, съёмочная группа засняла процесс во всех подробностях с множества ракурсов. А Гибсон и Гловер безо всяких дублёров по-настоящему убегали от настоящего взрыва. Позднее, участники всех четырёх фильмов назовут этот взрыв лучшим из всех, которые им пришлось снять.
• Мерта и Риггз проезжают кинотеатр, где идет фильм «Реклама на радио» (1992), режиссёром которого был Ричард Доннер.
• Билл Фредерик, мэр Орландо, сыграл полицейского, который говорит «Браво!», обращаясь к Мерта и Риггзу после взрыва здания.
• Джоэль Сильвер заплатил $165,000 за разрешение на снос здания.
• Из-за кассового успеха фильма студия «Warner Brothers» подарила Мелу Гибсону, Дэнни Гловеру, Джо Пеши, Рене Руссо, Джоэлю Сильверу, Ричарду Доннеру и Джеффри Боуму по новому джипу «Range Rover».

Премии и награды

• 2 премии канала «MTV» в 1993 году — «Лучший экранный дуэт» (Мел Гибсон, Дэнни Гловер) и «Лучшая экшн-сцена».
• 3 номинации на премию канала «MTV» в 1993 году: «Лучшая песня» — «It’s Probably Me» (Стинг и Эрик Клэптон), Лучший поцелуй (Мел Гибсон, Рене Руссо) и Самый желанный мужчина (Мел Гибсон)
• Премия «BMI Film Music Award» в 1993 году — «Лучшая музыка к фильму» (Майкл Кеймен, Стинг и Эрик Клэптон)
• Номинация на премию «Grammy» в 1993 году в категории «Лучшая песня» — «It’s Probably Me» (Майкл Кеймен, Стинг и Эрик Клэптон)

Отрывок, характеризующий Смертельное оружие 3

Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.