Смерть на Ниле (фильм)
Поделись знанием:
К:Фильмы 1978 года
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
| Смерть на Ниле | |
| Death On The Nile | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Длительность |
140 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Смерть на Ниле» (англ. Death on the Nile) — британский кинофильм 1978 года, снятый режиссёром Джоном Гиллермином. Экранизация одноимённого романа Агаты Кристи, вышедшего в 1937 году.
Премии «Оскар» и BAFTA 1978 года за лучший дизайн костюмов (Энтони Пауэлл).
Первый из шести фильмов, где роль Эркюля Пуаро исполнил Питер Устинов. Второй — «Зло под солнцем» 1982 года. Интересно, что в фильме «Зло под солнцем» вновь появляется не только Устинов в роли Пуаро, но и Джейн Биркин и Мэгги Смит (в других ролях).
Сюжет
На пароходе, плывущем по Нилу, убита молодая миллионерша Линнет Риджуэй (Лоис Чайлз), совсем недавно вышедшая замуж за бедного дворянина Саймона Дойла и имевшая много врагов во главе со своей бывшей подругой Жаклин, которая раньше была помолвлена с Саймоном и познакомила их с Линнет, пытаясь устроить жениха на работу в её поместье. В смерти молодой женщины заинтересованы почти все пассажиры, среди которых и её личный поверенный в делах Пеннингтон. В числе подозреваемых оказывается даже хозяин парохода. Однако у всех находится алиби… Но плывущий на том же корабле знаменитый бельгийский детектив Эркюль Пуаро (Питер Устинов), в очередной раз заявивший, что вышел на пенсию и хочет просто отдохнуть, блистательно распутывает эту загадку.
В ролях
- Питер Устинов — Эркюль Пуаро
- Лоис Чайлз — Линнет Дойл
- Саймон Маккоркиндейл — Саймон Дойл
- Миа Фэрроу — Жаклин де Бельфор
- Джейн Биркин — Луиза Бурже
- Джордж Кеннеди — Эндрю Пеннингтон
- Бетт Дэвис — Мари ван Шёллер
- Мэгги Смит — мисс Бауэрс
- Анджела Лэнсбери — Саломея Оттерборн
- Оливия Хасси — Розали Оттерборн
- Дэвид Нивен — полковник Рейс
- Джон Финч — Джеймс Фергюсон
- Джек Уорден — доктор Людвиг Бесснер
Съёмочная группа
- Композитор: Нино Рота
- Оператор: Джек Кардифф
- Продюсеры: Джон Брабурн (англ.), Ричард Б. Гудвин
- Художник по костюмам: Энтони Пауэлл
Оценка
«Смерть на Ниле» получила по большей части положительные отзывы со стороны критиков — на сайте Rotten Tomatoes фильму поставлен общий рейтинг 73 % (на основании одиннадцати рецензий). Фильм был назван «Отличным зрелищем, на которое приятно смотреть и которым легко наслаждаться» и «интересным для просмотра из-за звёздной команды актёров». В то же время, некоторые рецензенты посчитали, что фильм уступает в сравнении с «Убийством в „Восточном экспрессе“» с Альбертом Финни в роли Пуаро.
Фильм собрал меньше денег, чем ожидалось — считалось что он будет хорошо смотреться на волне успеха «Убийства в „Восточном экспрессе“» (1974), который был самым популярным британским фильмом к тому моменту. Но в итоге кассовые сборы составили всего 14.5 миллиона долларов (в США), что было меньше чем 25 миллионов долларов, собранных «Восточным экспрессом», вопреки похожему подбору экзотических локаций, команде прославленных актёров и большому количеству одобрительных отзывов[1].
Интересные факты
- В фильме снялись сразу 5 актёров, которые становились лауреатами премии «Оскар» — Питер Устинов (1960 и 1964), Джордж Кеннеди (1967), Бетт Дэвис (1935 и 1938), Мэгги Смит (1969 и 1978) и Дэвид Найвен (1958).
- В советском прокате фильм демонстрировался под названием «Роковое путешествие».
- По свидетельствам самих актеров и членов съемочной группы, климатические условия в которых проходили съемки были просто чудовищными. Фильм действительно снимался на Ниле, в Египте и Судане, на реальном пароходе «Memnon», одном из немногих сохранившихся круизных «речников», которые в то время плавали по Нилу. Практически, съемки проходили «в один дубль» между 4 и 6 часами утра; к полудню когда температура доходила до 54 градусов Цельсия, они прекращались порой на 6-8 часов.
- Именно по причине жаркого климата Альберт Финни отказался от предложенной роли Пуаро, поскольку в предыдущем фильме «Убийство в Восточном экспрессе» у него возникали проблемы оттого, что приходилось долго накладывать грим, в котором было очень жарко под искусственом освещении.
- По этой же причине Пуаро, в оригинальных произведениях Агаты Кристи всегда остававшийся брюнетом, в исполнении Питера Устинова «вдруг» стал блондином с пшеничными усами — в противном случае актеру грозил бы солнечный удар.
- Из-за ограниченности пространства на пароходе у актрис была одна общая гримерная.
- Мистер Пеннингтон, как и в романе, произносит фразу «Я всегда беру с собой за границу пистолет». До начала Второй Мировой войны оборот личного оружия в Британской империи регулировался сравнительно мягко и провозить его подобным было вполне возможно. В сегодняшних же реалиях таможенного контроля подобное заявление звучит почти анекдотично. В русском переводе фразу заменяют на «У меня есть пистолет, это не секрет».
- Джеймс Фергюсон, в сцене с Розали Оттерборн в аллее сфинксов, держит в руке книгу на русском языке «Технология производства кинофильмов» (автор Б. Коноплев, год изд. 1956).
- Анджела Лэнсбери исполнила роль писательницы Саломеи Оттерборн. Позже эта же актриса прославится благодаря тому что сыграет другую писательницу — Джессику Флетчер. Кстати, Анджела Лансбери ещё сыграет в экранизации Агаты Кристи в фильме «Зеркало треснуло», где исполнит роль самой мисс Марпл.
Напишите отзыв о статье "Смерть на Ниле (фильм)"
Примечания
- ↑ [www.agathachristie.com/victims/site/blog/blog_entry.php?id=67 Коллекция Агаты Кристи (англ)]
Отрывок, характеризующий Смерть на Ниле (фильм)
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
