Смерч 9 июня 1984 года
Поделись знанием:
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
| Категория 5 Смерч (SSHS) | ||
|---|---|---|
| Сформировался | 9 июня 1984 года | |
| Распался | 9 июня 1984 | |
| Максимальный ветер |
| |
| Нижнее давление | Unknown | |
| Погибших | от 57 до 69 | |
| Ущерб | неизвестно | |
| Области распространения |
Московская Тверская Ивановская Ярославская Костромская | |
| Входит в {{{Сезон ураганов}}} | ||
В начале лета 1984 года, после длительного периода высокого атмосферного давления, результатом которого стала сухая и жаркая погода, над центральной европейской частью России произошло столкновение двух атмосферных фронтов, один из которых двигался с юго-запада, а другой — с севера.
Содержание
Описание
В результате столкновения воздушных масс 9 июня образовались не менее трёх воронок смерча высокой разрушительной силы. Смерчи двигались на север-северо-восток, через Московскую, Калининскую, Ивановскую, Ярославскую и Костромскую области. Самый большой путь проделал московско-ярославский смерч: около 13 часов он вывалил лес вблизи аэропорта Шереметьево, между 15 и 16 часами он наблюдается уже в 200 км от Москвы — западнее Ростова, затем он проделывает ещё более ста километров и затихает западнее Данилова. По счастливой случайности, на пути воронки не было населённых пунктов. Гораздо более катастрофическим оказался Ивановский смерч, скорость ветра в воронке которого оценивается в 100 м/с (F4 по шкале Фудзиты)
Смерч зародился примерно в 15 км к югу от Иванова на границе леса и поля. Далее он двигался по западным пригородам Иванова, затем войдя в лес, проложил полосу из поваленных или сломанных на высоте 1-3 м деревьев. Деревья оказались поваленными в основном в направлении перемещения смерча — на север. По краям полосы намечалось вращение смерча по часовой стрелке, а кое-где — противоположное. Через час смерч оказался примерно в 60 км к северо-северо-востоку от Иваново, на холмистом берегу Волги, у турбазы Лунёво, где вновь проявился особенно сильно. Падали вывороченные с корнем ели, ломались сосны и березы, рушились щитовые домики; бак водонапорной башни массой 50 тонн был отброшен на 200 метров в сторону. Как и на окраине Иваново, бетонные и большие кирпичные строения в основном не разрушались, с них срывалась кровля, вылетали или разбивались стекла. В Лунёво диаметр выпавшего града перед смерчем достигал 3 см. Перейдя Волгу, смерч ослабевая пошел на север. Полосы лесоповалов прослеживались далеко на север от Костромы (Обнорское — Любим).[1]
Количество жертв стихии в разных источниках варьируется от 57 погибших[2] (в источнике указано только число погибших, доставленных в больницы г. Иваново) до 69 погибших и 804 раненых[3].
Смерч 1984 года в художественной литературе и кино
- В 1986 году вышел роман Василия Белова «Все впереди». В романе упоминается ивановский смерч.
- В 1988 году на Мосфильме был снят художественный фильм «Запретная зона», автором сценария и режиссёром которого был Николай Губенко. Фильм рассказывает о ликвидации последствий ивановского смерча.[4]
- В 2008 году вышли повести Виталия Бердышева «По следу смерча» и «В объятьях торнадо», посвященные событиям 9 июня 1984 года в Иванове[5].
Смерч 1984 года в музыке
Композитор Валерий Белунцов, которому на момент событий было 15 лет, был свидетелем этого смерча. Увиденное настолько поразило его, что впоследствии было написано сочинение под названием «Смерч в Лунёве» (для саксофона, ударных, струнных и фортепиано)[6].
См. также
Напишите отзыв о статье "Смерч 9 июня 1984 года"
Примечания
- ↑ [meteocenter.net/meteolib/tornado1984.htm А. А. Васильев, Б. Е. Песков, А. И. Снитковский — СМЕРЧИ (ТОРНАДО) 9 июня 1984 г.]
- ↑ [rsmu.org/forum/index.php?act=attach&type=post&id=1433 СИСТЕМА ЛЕЧЕБНО-ЭВАКУАЦИОННОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ НАСЕЛЕНИЯ В ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ СИТУАЦИЯХ]
- ↑ [www.litportal.ru/genre214/author5881/read/page/1/book28648.html В. ЖАВОРОНКОВ — АЗБУКА БЕЗОПАСНОСТИ В ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ СИТУАЦИЯХ]
- ↑ [www.mosfilm.ru/films/about/zapretnaja_zona.html Фильм «Запретная зона»]
- ↑ [www.proza.ru/2011/02/09/952 По следу смерча (Виталий Бердышев) / Проза.ру — национальный сервер современной прозы]
- ↑ [www.composer.ru/sito.php?mainlink=1&seclink=10 Валерий БЕЛУНЦОВ (1969—2006): композитор и не только]
Ссылки
- [visualrian.ru/ru/site/search/?q=Скварцевич&field=all Фотографии последствий Ивановского смерча]
- [kataklizm.net/prirodnye-kataklizmy/smerchi/strashnyi-smerch.html Свидетельства очевидцев]
Отрывок, характеризующий Смерч 9 июня 1984 года
Графиня обняла Соню и заплакала.«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
