Смехов, Вениамин Борисович
Поделись знанием:
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.
Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
| Вениамин Смехов | |
 Вениамин Смехов в 2008 году | |
| Имя при рождении: |
Вениамин Борисович Смехов |
|---|---|
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
Вениами́н Бори́сович Сме́хов (род. 10 августа 1940, Москва, СССР) — советский и российский актёр театра и кино, режиссёр телеспектаклей и документального кино, сценарист, литератор, лауреат Царскосельской художественной премии (2009 год). Отказался от звания Народного артиста РФ,[2] которое было ему предложено к 70-летнему юбилею.[3]
Содержание
Семья
- Отец: Борис Моисеевич Смехов (10 января 1912, Гомель — 8 октября 2010) — профессор, доктор экономических наук.
- Мать: Мария Львовна Шварцбург (1918—1996) — врач-терапевт, заведующая отделением в московской поликлинике. Дед — врач Лев Аронович Шварцбург — был начальником военного госпиталя, кавалер ордена Красной Звезды[4].
- Родной брат отца — известный книжный иллюстратор Лев Моисеевич Смехов (1908, Петровичи — 1978), отец художников Аркадия Львовича Смехова (род. 1936) и Зиновия (Зелия) Львовича Смехова (род. 1939)[5][6] . Другой брат отца — главный художник издательства «Медицина» Ефим Моисеевич Смехов. И ещё брат отца - директор Себряковского завода Марк Моисеевич Смехов.
- Первая жена, мать дочерей — редактор радио Алла Александровна Смехова
- С 1980 года вторая жена — кандидат искусствоведения, доцент школы-студии МХАТ, киновед Галина Геннадьевна Аксёнова[7].
Биография
Детство В. Смехова прошло в Москве на 2-й Мещанской улице (ныне улица Гиляровского). Своего отца он увидел только в 1945 году, когда тот вернулся с войны.
В 1947—1957 годах учился в школе № 235 в Пальчикове переулке (ныне застроенном), посещал драмкружок при Дворце пионеров Дзержинского района Москвы (на ул. Дурова). Руководила кружком В. И. Стручкова, а опекал Ролан Быков.
В 1957 году принят в Театральное училище им. Б. В. Щукина при Театре им. Е. Вахтангова (курс В. А. Этуша). Учиться в этом училище Вениамину посоветовал его дядя Лев Смехов.
В 1958 году был отчислен и переведён на 2-й курс как вольнослушатель на испытательный срок. В апреле 1959 года вновь переведён в студенты.
Дипломные спектакли: «Мещанин во дворянстве» Ж. Б. Мольер (роль Ковьеля), «Горячее сердце» А. Островский.
В 1961 году окончил театральное училище и был направлен по распределению в Куйбышевский драмтеатр, в котором проработал ровно год. Вернувшись в Москву, в ноябре 1962 года был принят режиссёром А. К. Плотниковым в труппу Московского театра драмы и комедии. В январе 1964 году главным режиссёром театра стал Юрий Любимов, реорганизоваший театр, который стал широко известен как Театр на Таганке.
С 1985 года по 1987 год работал в театре «Современник», куда ушёл вместе с Леонидом Филатовым и Виталием Шаповаловым во время изгнания Ю. Любимова из СССР.[8] С 1987 года по 1998 год вновь в труппе Театра на Таганке.
Снимался в кино с 1968 года, но обрёл популярность только после исполнения роли Атоса в знаменитом фильме «Д’Артаньян и три мушкетера» (Одесская киностудия, 1978)
[9]. Снялся также и во всех его продолжениях.
С 1967 года работает внештатным режиссёром на телевидении (Главная редакция литературно-драматических программ Гостелерадио СССР). Первая работа — телевизионный спектакль «День Маяковского» в цикле «Поэтический театр» по собственному сценарию.
С 1990 года в качестве режиссёра ставит драматические спектакли, телеспектакли и оперы в России и за рубежом (при этом изредка играя в родном Театре на Таганке, когда приезжал в Россию), несколько лет преподавал актёрское мастерство в университетах США. «В 90-м году я договорился с Любимовым, что больше играть не буду. Но совсем уйти я не смог: примерно тогда начался страшный скандал и раскол театра, поэтому я принципиально оставил свой портрет висеть в фотогалерее артистов, а сам приходил в театр только чтобы сыграть два спектакля — „Мастера и Маргариту“ и ещё „Дом на набережной“. Это длилось восемь лет, а потом… Потом появился выбор» (из интервью В.Смехова).[8]
В настоящее время проживает в Москве, часто гастролирует со спектаклями и творческими вечерами, ведёт несколько программ на телевидении. Является также автором нескольких книг (поэзия и проза), мемуаров. Сам называет себя актёром, режиссёром, писателем и путешественником.
25 сентября 2015 года актёр принял участие в театрализованных онлайн-чтениях произведений А. П. Чехова «Чехов жив».
Роли в театре
Театральное училище имени Щукина 1957—1961
- «Жестокость» — автор Нилин, (2 курс).
- «Человек с ружьем» — Чибисов, (2 курс).
- «Палата № 6» — Иван Дмитрич, (3 курс).
- «Недоросль» — Адам Адамыч Вральман.
- «Горячее сердце» — Наркис, (4 курс).
- «Мещанин во дворянстве» — Ковьель, (диплом).
Куйбышевский театр драмы им. Горького
- 1961
- «Океан» А. Штейн, постановка П. Монастырского — Часовников
- «Осторожно листопад» С. Михалков, постановка П. Монастырского — Лейтенант Юра
- «Егор Булычёв» М. Горький, постановка А. Гринича — Достигаев
- «Звёздные ночи» И. Тумановская — Журналист Калитин
- 1962
- «Рядом — человек» В. Молько, постановка Я. Киржнера — Борис
- «Ричард III» В. Шекспир, постановка П. Монастырского — Кэтсби
Московский театр драмы и комедии
- 1963
- «Метель» Л. Леонов, постановка А. Плотникова — М. Наязметов
- «Даешь Америку!» С. Ларионов, режиссёр П. Фоменко — Колумб № 2
- «Правда приходит в дом» И. Каллан, режиссёр Я. Губенко — Сын
- «Микрорайон» Л. Карелин, режиссёр П. Фоменко — в эпизоде
- «Сказка про Солдата и Змею» Т. Граббе, режиссёр Петрова — Врач
Московский театр драмы и комедии на Таганке
- 1964
- «Добрый человек из Сезуана» (по Б. Брехту). Постановка Ю. Любимова — 3-й Бог
- «Герой нашего времени» по М. Лермонтову/. Инсценировка Н. Эрдмана и Ю. Любимова, постановка Ю. Любимова — Автор, офицер
- «Жан Бесстрашный» (пьеса Т. Граббе), режиссёр Б. Бреев — Врач
- «Корова» (пьеса Н. Хикмета). Постановка П. Фоменко — Капитан-жених (Спектакль снят с репетиции)
- 1965
- «Самоубийца» (пьеса Н. Эрдмана). Постановка Ю. Любимова. (Спектакль запрещен)
- «Десять дней, которые потрясли мир» (по Д. Риду) Постановка Ю. Любимова. — Сенатор; Прохожий с тростью; Делегат Думы; Красноармеец; Солдат в окопе; Лицо «Болота»; Министр
- «Павшие и живые» — сценическая композиция Д. Самойлова, Ю. Любимова, Б. Грибанова. Постановка Ю. Любимова, режиссёр П. Фоменко. — И. Эренбург, Б. Слуцкий
- «Антимиры» (по произведениям А. Вознесенского). Постановка Ю. Любимова
- 1966
- «Жизнь Галилея» (пьеса Б. Брехта). Постановка Ю. Любимова. — Куратор Приули; Кардинал Беллармин
- «Живой» (по повести Б. Можаева «Кузькина жизнь») — (Спектакль запрещен).
- 1967
- «Послушайте!» (по произведениям В. Маяковского). Инсценировка Ю. Любимова и В. Смехова, постановка Ю. Любимова.(Маяковский-Циник)
- «Пугачёв» (по пьесе С. Есенина) — Чиновник
- 1968
- «Мокинпотт» («О том как г-н Мокинпотт от своих злосчастий избавился»). Постановка Ю. Любимова, режиссёр М. Левитин — Господь Бог
- «Тартюф» (пьеса Ж. Б. Мольера). Постановка Ю. Любимова — Клеант
- 1969
- «Мать» /по произведению М. Горького/. Постановка Ю.Любимова — Жандармский генерал
- «Час пик» /по произведению Е. Ставинского/. Инсценировка В. Смехова, постановка Ю. Любимова — К. Максимович
- 1970
- «Берегите ваши лица» (по произведениям А. Вознесенского). Постановка Ю. Любимова. (Спектакль прошёл три раза: 7 февраля и /утро-вечер/ 10 февраля, потом запрещен к показу)
- 1971
- «Гамлет» (пьеса В. Шекспира). Постановка Ю. Любимова — Клавдий
- 1972
- «Под кожей статуи Свободы» (по произведениям Е. Евтушенко). Постановка Ю. Любимова. Режиссёрская группа — Б. Глаголин, А. Васильев, В. Смехов, Л. Филатов
- 1973
- «Товарищ, верь!» (по произведениям А. С. Пушкина). Инсценировка Ю. Любимова и Л. Целиковской, постановка Ю. Любимова.
- «Бенефис. Актёры — А. Островскому» (по произведениям А. Островского). Постановка Ю. Любимова, Режиссёры — Б. Глаголин, А. Вилькин, В. Смехов.
- 1975
- «Пристегните ремни!» (сценическая композиция Г. Бакланова и Ю. Любимова) Постановка Ю. Любимова. — Гера, корреспондент радио и телевидения
- 1977
- «Мастер и Маргарита» (по роману М. Булгакова). Постановка Ю.Любимова, режиссёры А. Вилькин, Б. Глаголин — Воланд
- 1978
- «Ревизская сказка» /по произведениям Н. Гоголя/. Постановка Ю. Любимова, режиссёр В. Смехов — Плюшкин; Литератор из «Разъезда»
- «В поисках жанра» (сценическая композиция и постановка Ю.Любимова)
- 1980
- «Дом на набережной» (по роману Ю. Трифонова). Постановка Ю. Любимова — Д.Глебов
- 1981
- «Владимир Высоцкий» (сценическая композиция и постановка Ю.Любимова). (Спектакль показан два раза и запрещен)
- «Борис Годунов» (пьеса А. С. Пушкина). Постановка Ю. Любимова. (Спектакль запрещен к показу).
- 1985
- «На дне» (пьеса М. Горького). Постановка А. Эфроса — Барон
Московский театр «Современник»
- «Кабала святош» Ж.-Б. Мольер. Постановка И. Кваши. (Людовик Великий).
- «Близнец» М. Рощин. Постановка Г. Волчек. (Кирилл). Премьера — октябрь 1986 г.
- «Восточная трибуна» А. Галин. Постановка Л.Хейфеца (Вадим), 1985 г.
- «Дилетанты» (творческий вечер артистов театра). Премьера — 1 декабря 1987 г.
Театр на Таганке
- 1988
- «Владимир Высоцкий» /сценическая композиция и постановка Ю. Любимова/.
- 1990
- «Самоубийца» /пьеса Н. Эрдмана/. Постановка Ю. Любимова, режиссёры Б. Глаголин, В. Смехов. — Аристарх Доминикович Голощапов
- 2013
- «Нет лет» /по стихотворениям Е.Евтушенко/. Постановка В. Смехова.
- 2015
- «Флейта-позвоночник» /по стихотворениям В.Маяковского/. Постановка Г.Аксеновой.
Политеатр
- 2012
- «Волны» /по произведениям В.Сорокина/. Постановка Э. Боякова.
- «Память места» /Поэтический моноспектакль/.
- «Двенадцать» /Поэтический вечер/.
Фильмография
Актёрские работы
- 1968 — Служили два товарища — Барон Краузе
- 1969 — Воздух Совнаркома — Пестковский (нет в титрах)
- 1971 — Двадцать лет спустя — Арамис
- 1976 — Смок и Малыш — Смок (озвучил Владимир Ферапонтов)
- 1977 — Середина жизни — Денис
- 1979 — Д’Артаньян и три мушкетёра — Атос
- 1979 — В моей смерти прошу винить Клаву К. — Дядя Сева
- 1983 — Сказка странствий — Местный Дон Кихот
- 1984 — Фавориты луны — эпизод[10]
- 1986 — Семь криков в океане — Барон Порто
- 1988 — Щенок — Александр, журналист «Комсомольской правды»
- 1990 — Ловушка для одинокого мужчины — кюре Максимен
- 1991 — Дура — Бенжамен Боревер
- 1992 — Ключ — Александр Браун
- 1992 — Мушкетёры двадцать лет спустя — Атос
- 1993 — Тайна королевы Анны, или Мушкетёры тридцать лет спустя — Атос
- 1993 — Завтрак с видом на Эльбрус — Сумароков
- 2004 — Бальзаковский возраст, или все мужики сво… — Александр, ухажёр Сони
- 2007 — Капитанские дети — Лев Горейно
- 2008 — Монтекристо — Илья Орлов
- 2008 — Прилетит вдруг волшебник — Семен Семёнович
- 2009 — Возвращение мушкетёров, или Сокровища кардинала Мазарини — Атос
- 2009 — Предлагаемые обстоятельства — Георгий Струнин, режиссёр
- 2011 — Фурцева — Пётр Владимирович Богуславский
- 2011 — Контригра — барон фон Либенфельс, дядя Олафа
- 2012 — Продавец игрушек — Иван Поликарпович, профессор
- 2013 — Найти мужа в большом городе — Александр Гордеев, отец Лизы
- 2014 — Спираль — Якоб Арнольдович
- 2014 — Царевна Лягушкина — Кащеев
- 2014 — Кости — Виталий Борисович Дейкевич
- 2016 — Мафия: Игра на выживание — Лука Сергеевич
Телеспектакли
- 1965 — Комната
- 1965 — Четыре друга и волшебные тапочки
- 1969 — Хафиз
- 1971 — Двадцать лет спустя — Арамис
- 1972 — Волшебник из Шираза (телеспектакль) — Хафиз (также автор сценария и режиссёр)
- 1983 — Али-Баба и сорок разбойников — Мустафа (также автор сценария и текстов песен)
- 1983 — Месье Ленуар, который… — Виктор Ленуар
- 1984 — Жизнь и книги Александра Грина — Посетитель, Тильс, Билль, рыжий парень, сторож
- 1984 — Десять джазовых сцен по «Макбету» — Макбет
- 2002 — Лекарь поневоле — Сганарель
Режиссёрские работы
- 1967 — День Маяковского (телеспектакль)
- 1971 — Первые песни — последние песни (телеспектакль)
- 1972 — Волшебник из Шираза (телеспектакль)
- 1973 — Фредерик Моро (телеспектакль)
- 1982 — Джентльмены из Конгресса (телеспектакль)
- 1985 — Сорочинская ярмарка (телеспектакль)
- 2002 — Лекарь поневоле (телеспектакль)
- 2013 — Кинозвезда между серпом и молотом (документальный фильм о Марине Ладыниной)
- 2013 — Владимир Тендряков. Портрет на фоне времени (документальный фильм)
- 2015 — Последний поэт великой войны (документальный фильм об Ионе Дегене)
- 2015 — Борис Заборов. В поисках утраченного времени (документальный фильм о Борисе Заборове)
Сценарные работы
- 1967 — День Маяковского (телеспектакль)
- 1971 — Первые песни — последние песни (телеспектакль)
- 1972 — Волшебник из Шираза (телеспектакль)
- 1983 — Али-Баба и 40 разбойников
- 1985 — Сорочинская ярмарка (телеспектакль)
- 2013 — Кинозвезда между серпом и молотом (документальный фильм о Марине Ладыниной)
- 2013 — Владимир Тендряков. Портрет на фоне времени (документальный фильм)
- 2014 — Театр на «Вулкане» (документальный фильм)
- 2015 — Последний поэт великой войны (документальный фильм об Ионе Дегене)
Озвучивание
- 1969 — Мистерия-Буфф (по В. Маяковскому)
- 1971 — Хорошо! (по В. Маяковскому)
- 1970 — Поздний ребёнок — текст от автора
- 1973 — Маяковский о любви (телеспектакль) — читает стихотворения поэта
- 1978 — Человек, которому везло — закадровый текст
- 1979 — Звон уходящего лета — закадровый текст (нет в титрах)
- 1987 — Наедине с высотой (Советский спорт № 3) — диктор
- 2003 — Чаша (документальный фильм об Андрее Поздееве) — текст от автора
- 2003 — Хранят так много дорогого.., или Эрдман и Степанова: двойной портрет в интерьере эпохи — читает за Николая Эрдмана
- 2008 — Заложники будущего (документальный фильм о Давиде Бурлюке) — закадровый текст
- 2008 — Вальпургиева ночь, или шаги командора (аудиокнига, автор Венедикт Ерофеев) — читает текст
- 2009 — Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на родину — текст от автора
- 2009 — Великий Новгород — Родина России (документальный фильм) — закадровый текст
- 2009 — Великий Новгород в истории России — закадровый текст[11]
- 2011 — Принимал участие в озвучивании альбома группы «Король и Шут» под названием «Праздник крови»[12]
- 2012 — Принимал участие в озвучивании альбома группы «Король и Шут» под названием «На Краю»[12]
- 2012 — Три мушкетера (аудиокнига, автор Александр Дюма)
- 2013 — Терезин. Код жизни (документальный фильм) — закадровый текст
- 2013 — Я — Зал — закадровый текст (голос Зала)
- 2015 — Борис Заборов. В поисках утраченного времени (документальный фильм) — закадровый текст
Дубляж игрового кино
- 1974 — Агония — князь Андронников
- 1976 — Пастораль
- 1976 — Ответ знает только ветер — Кесслер
- 1982 — Избранные — доктор Фаусто
- 1983 — Поль Гоген
- 1987 — Претендент — Дино Кастелло
Озвучивание мультфильмов
- 1974 — Волшебник Изумрудного города — Бастинда
- 1975 — Какого рожна хочется?
- 1979 — Приключения капитана Врунгеля — Адмирал, командующий военно-морскими манёврами
- 2014 — Лёля и Минька — текст от автора
- 2014 — Видеть музыку — Антонио Сверчинский
- 2015 — Крякнутые каникулы
Литературная деятельность
Является автором художественных и публицистических книг:
- Служенье муз не терпит суеты, 1976.
- В один прекрасный день… Советский писатель, 1986.
- Скрипка мастера. Библиотека «Огонька», 1988. — ISSN 0132-2095
- Живой и только (воспоминания о Высоцком). Интерконтакт, 1990.
- Таганка. Записки заключенного. Поликом, 1992. — ISBN 5-88545-001-3
- Когда я был Атосом…(о съемках т/ф «Д’Артаньян и три мушкетера» и его продолжений), 1999. — ISBN 1-56715-029-2
- Театр моей памяти. Вагриус, 2001. — (Мой 20 век). — ISBN 5-264-00599-0. — ISBN 978-5-264-00599-2[13]
- Эйфоризмы. Плод досуга. Род недуга. Ретро, 2005. — ISBN 978-5-94855-036-7. — ISBN 5-94855-036-2
- В жизни так не бывает. Та Таганка. В 2-х томах. Время, 2008. — ISBN 978-5-9691-0349-8. — ISBN 5-9691-0349-7
- Та Таганка. Али-баба и другие. В жизни так не бывает (Собрание сочинений в 3 томах). Время, 2010. — ISBN 5-9691-0576-7. — ISBN 978-5-9691-0576-8
- Золотой век Таганки, 2012. — ISBN 978-5-9903820-1-5
- Я только малость объясню в стихе… Сборник стихов, стихотворений, песен, песенок и пародий, сочиненных в Театре на Таганке, 2014. — ISBN 978-5-4444-2133-8
Напишите отзыв о статье "Смехов, Вениамин Борисович"
Примечания
- ↑ [www.smekhov.net.ua/television.php Вениамин Смехов — Телевидение и радио:]
- ↑ [www.ampravda.ru/2012/09/15/036225.html Вениамин Смехов: «У вашего города самое красивое название»]
- ↑ [vrn.kp.ru/online/news/1535848 Вениамин Смехов в Воронеже: «Я отказался от звания народного: его можно купить, а для меня это не ценно!»]
- ↑ [www.sem40.ru/evroplanet/destiny/24304/ Интервью с Вениамином Смеховым]
- ↑ [www.antho.net/museum/smekhov/ Зелий Смехов] // Иерусалимская антология
- ↑ [www.lechaim.ru/ARHIV/161/medovar.htm Просветитель]
- ↑ 1 2 3 Галина Аксенова — сайт школы-студии МХАТ [vsyapravda.com/news/id29924/toprn1 ]
- ↑ 1 2 [www.smekhov.net.ua/biography.php Неофициальный сайт Вениамина Смехова]
- ↑ [theatrologia.su/audio/280 - Смехов В. — «Когда я был Атосом» (аудиофрагмент из книги воспоминаний В. Б. Смехова о съемках известного кинофильма «Д’Артаньян и три мушкетера»)]
- ↑ [magazines.russ.ru/znamia/2009/9/sm8.html Вениамин Смехов. Увидеть Париж — и отдохнуть]
- ↑ [www.smekhov.net.ua/sound.php Вениамин Смехов — Озвучивание, закадровый текст:]
- ↑ 1 2 [korol-i-shut.ru/news/ Король и Шут]
- ↑ [books.yandex.ru/author.xml?authorid=1371993& Смехов Вениамин Борисович — Яндекс. Книги]
Ссылки
- [zur.ru/?action=show_id&id=5657&np_id=364 Вениамин Смехов: «благородный Атос»]
- Вениамин Смехов в «Твиттере»
- Галина Аксёнова — жена Смехова в «Твиттере»
- [smekhov.narod.ru/ О Вениамине Смехове]
- [smekhov.net.ua/ Неофициальный сайт актёра]
- [www.russischewelle.de/index.php?option=com_content&task=view&id=761&Itemid=64 Интервью с В. Смеховым]
- [mushketers.narod.ru/ Д`Артаньян и три мушкетёра]
- [www.starkino.info starkino.info — сайт Смеховых]
- [www.youtube.com/starkino1 Видеоканал Смеховых — starkino1] на YouTube
- [www.muzcentrum.ru/orfeus/programs/issue15/ Вениамин Смехов в программе радио «Орфей» «Рандеву с дилетантом» (17.11.2007) (аудио)]
Отрывок, характеризующий Смехов, Вениамин Борисович
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.
Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Актёры по алфавиту
- Актёры СССР
- Актёры России
- Режиссёры по алфавиту
- Режиссёры СССР
- Режиссёры России
- Телеведущие по алфавиту
- Телеведущие России
- Выпускники Театрального института имени Бориса Щукина
- Актёры и актрисы Театра на Таганке
- Актёры телевидения России
- Писатели России по алфавиту
- Смеховы
