Смирнова, Кира Петровна

Кира Петровна Смирнова (5 мая 1922, Калуга — 4 января 1996, Москва) — советская и российская артистка эстрады, пародистка, исполнительница лирических песен и романсов, актриса. Заслуженная артистка Российской Федерации (1995).

Биография

Выросла в музыкальной среде, рано научилась играть на гитаре и фортепиано. После переезда в Москву окончила школу (июнь 1941 года) и поступила на завод, выпускавший гранаты. Принимала участие в заводской самодеятельности, где её заметил режиссёр М. Альтшуль. Он пригласил Смирнову в руководимый им фронтовой театр, в котором она выступала в годы Великой Отечественной войны — играла в скетчах, танцевала, пела сатирические куплеты и лирические песни, исполняла пародии. После войны работала корректором в газете «Московский комсомолец».

С начала 1950-х годов выступала с пародиями (большинство были написаны её мужем — детским поэтом и переводчиком Борисом Заходером). За пародийный номер «У попа была собака» (на Клавдию Шульженко, Александра Вертинского, Рашида Бейбутова и Людмилу Лядову) получила премию на первой Театральной весне (1956). Начав с имитации конкретных артистов, Смирнова перешла к сатирическому показу всевозможных штампов, наигрыша, вульгарности, пошлости в искусстве. Её обозрение конца 1950-х годов «По театрам и концертным залам» было включено в программу Московского мюзик-холла «Когда зажигаются звёзды» (1960).

Великолепная актёрская техника, от природы поставленный голос, тонкий вкус и музыкальность помогали актрисе создавать острые, гротесковые «портреты» осмеиваемых явлений, доводя их до карикатуры (например, киноартист, сыгравший палочку Коха в фильме «Жизнь микроба», но претендующий на роль «звезды»).

В начале 1960-х годов Смирнова меняет амплуа и начинает исполнять лирические песни и городские романсы. Одной из первых не-пародийных программ была: «Кира Смирнова поёт песни Новеллы Матвеевой» (1964) — поэтессы и барда, которую артистка фактически открыла для широкой публики.

В 1962 году гастролировала в Париже с Московским мюзик-холлом, а затем в 1964 году по приглашению директора парижской «Олимпии» Б. Кокатрикса выступала там с сольным отделением.

На протяжении 1990-х годов неоднократно участвовала в передаче Э. Успенского «В нашу гавань заходили корабли» на Радио России.

Фильмография

Роли в кино

• 1967 — Арена
• 1972 — Стоянка поезда — две минуты — Глафира Мироновна
• 1978 — Шла собака по роялю — Баба Маланья

Озвучивание мультфильмов

• 1966 — Про злую мачеху — незнакомая бабушка
• 1979 — Волшебное кольцо — Маремьяна
• 1986 — Архангельские новеллы — Перепелиха
• 1988 — Смех и горе у Бела моря
• 1994 — Фантазёры из деревни Угоры — Баба-Яга

Дискография

• Театр «Кругозор». Во всех ролях — Кира Смирнова [спектакль «Диапазоны пародии» (пародии на неназванных солистку Большого театра и исполнительницу русских народных песен (возможно, Лидию Русланову), Владимира Канделаки и Иму Сумак)]. — Журнал «Кругозор», 1964, № 4, с. 3 стр. обложки, 9 звуковая стр.
• Песни Новеллы Матвеевой: Кисть художника; Ах, как долго; Жил кораблик; Видишь, зелёным бархатом; С чемоданом; Дождь, дождь осенний; Поскорей наполним; Раз весёлые цыгане; В тиши весенней; Возле речной волны; Летняя ночь была; Ой, Миссури; Набегают волны синие; В закатных тучах. — Фирма грамзаписи «Мелодия», 1964.
• Зайка-почтальон: музыкальная сказка (роль Сороки). — Фирма грамзаписи «Мелодия», 1979.
• «Происшествие в стране Мульти-Пульти» (музыкальная сказка Аркадия Хайта) (роль Шапокляк). — Фирма грамзаписи «Мелодия», 1981.
• В нашу гавань заходили корабли (песни городских дворов и окраин): Журавли над Колымой, Когда в море горит бирюза, Эта роща, Трошка (с Григорием Гладковым), Я иду по не нашей земле, Есть в Боливии маленький дом, Чуйский тракт (с Григорием Гладковым), Маруся отравилась, Жена алкоголика, Пролетарочка, Вам никогда не позабыть меня, Девушка из Нагасаки, Сестрица, Бублики (с Зиновием Гердтом), Девушка из маленькой таверны. — М., 1995.
• Игра в классиков (песни на стихи Андрея Усачёва). — 2003.

Сочинения

• О жанре музыкальной пародии // Мастера искусства советуют. — М., 1964.

Литература

• Линецкая М. От пародии к лирической песне // Советская эстрада и цирк. — 1963. — № 5. — С. 6-7.

Кузнецова О. А. Смирнова Кира Петровна. — В кн.: Эстрада России. ХХ век. Лексикон // Министерство культуры Российской Федерации. Гос. институт искуссьвознания. —М.: РОССЭН, 2000. — С. 554.

Ссылки

• [shanson-e.tk/forum/showthread.php?t=49034 Записи Киры Смирновой]
• [www.animator.ru/db/?p=show_person&pid=3954&sp=0 Смирнова Кира Петровна — animator.ru]

Отрывок, характеризующий Смирнова, Кира Петровна

– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.


Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.