Смирнова-Ракитина, Вера Алексеевна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина (по мужу Слётова) (1908—?) — советский автор биографических книг и исторических романов.



Биография

Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина училась на курсах книжной графики, несколько лет занималась живописью.

Печататься начала с 1933 года. Автор биографических книг, в том числе в серии «Жизнь замечательных людей», исторических романов.

Издания

  • Смирнова-Ракитина В. А. Авиценна (Абу-Али ибн Сина). — М.: Молодая гвардия, 1958. — 235 с. — (Жизнь замечательных людей). — 30 000 экз.
    • Смирнова-Ракитина В. А. Повесть об Авиценне, великом ученом Средней Азии Абу-Али ибн-Сине: враче, математике, астрономе, философе, поэте и музыканте, жившем тысячу лет назад и прославившемся во всем мире. — М.: Советский писатель, 1963. — 448 с. — 75 000 экз.
    • Смирнова В. Ўрта Осиёнинг минг йил маќаддам яшаган жаћоншумул олми-улуѓ ћокими, риёзими, мунажжими, файласуфи, шоири ва бастакори Абу Али Ибн Сино ќиссаси. — Тошкент: Ёш гвардия, 1966. — 397 б. с.
    • Смирнова-Ракитина В. Ўрта Осиёнинг минг йил муќаддам яшаган жаћоншумул олими-улуѓ ћакими, файласуфи, риёзимини, мунажжами, шоири ва бастакори Абу Али Ибн Сино ќиссаси. — Тошкент: Ёш гвардия, 1969. — 400 б. с.
    • Смирнова-Ракитина В. А. Повесть об Авиценне. — М.: Армада, 1997. — 441 с. — (Великие ученые). — 12 000 экз. — ISBN 5-7632-0516-2.
  • Смирнова-Ракитина В. А. Герасим Лебедев. — М.: Советский писатель, 1959. — 382 с. — 30 000 экз.
    • Смирнова-Ракитина В. А. Герасим Лебедев. — М.: Советский писатель, 1969. — 398 с.
    • Смирнова-Ракитина В. А. Герасим Лебедев. — М.: Советский писатель, 1980. — 357 с.
  • Боголепова Л. С., Смирнова-Ракитина В. А. Доктор Обух. — М., 1960.
  • Боголепова Л. С., Смирнова-Ракитина В. А. Движение за санитарную культуру. — М.: Знание, 1961. — 32 с.
  • Смирнова-Ракитина В. А. Валентин Серов. — М.: Молодая гвардия, 1961. — 336 с. — (Жизнь замечательных людей). — 115 000 экз.


Напишите отзыв о статье "Смирнова-Ракитина, Вера Алексеевна"

Отрывок, характеризующий Смирнова-Ракитина, Вера Алексеевна

Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)