Смирнов, Андрей Юрьевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Андре́й Юрьевич Смирно́в (род. 5 апреля 1959, г. Кола Мурманской обл. - 28.03.1998) — актёр театра и кино.
Андрей Юрьевич Смирнов
Дата рождения:

5 апреля 1959(1959-04-05)

Место рождения:

г. Кола Мурманской обл.

Дата смерти:

28 марта 1998(1998-03-28) (38 лет)

Гражданство:

СССР СССРРоссия Россия

Профессия:

актёр





Биография

Окончил ЛГИТМиК по классу профессора В. В. Петрова в 1984 году. Работал в театре им. Ленсовета, позже в театре на Литейном

Ушел из жизни после болезни в 1998 году. Похоронен на городском кладбище г. Кола[1].

Работы в театре

  • Дамис («Скупой»),
  • Освальд («Привидения Генрика И.»),
  • Оттавио («Ловкая служанка»),
  • Леандро («Ворон»),
  • Валентин («Любовью за любовь»),
  • Симпсон («Луна для пасынков судьбы»).

Работы в кино

  1. 1986Праздник Нептуна коллега Дмитрия Никитина
  2. 1987Необыкновенные приключения Карика и Вали Корреспондент "Пионерской правды"
  3. 1988 — ЧП районного масштаба Цимбалюк
  4. 1990 — Провинциалки Учёный
  5. 1990 — Рассказы из разных карманов
  6. 1990Сатана Сосед по коммуналке
  7. 1991 — Улыбка Пациент психушки
  8. 1992 — Скупой Клеант, сын Гарпагона
  9. 1994 — Замок Учитель
  10. 1995Принципиальный и жалостливый взгляд Пассажир электрички
  11. 1998 — Я первый тебя увидел Посетитель пивной

Напишите отзыв о статье "Смирнов, Андрей Юрьевич"

Ссылки

Примечания

  1. [cultmemory.ru/index.php/2015-09-17-12-55-44/2014-09-11-05-31-07 Кольское городское кладбище на Каменном острове].

Отрывок, характеризующий Смирнов, Андрей Юрьевич

Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.