Смирнов, Владимир Васильевич (генерал)

Владимир Васильевич Смирнов
Дата рождения	4 июля 1849(1849-07-04)
Дата смерти	1 ноября 1918(1918-11-01) (69 лет)
Место смерти	Пятигорск
Принадлежность	Россия Россия
Род войск	пехота, Генеральный штаб
Звание	генерал от инфантерии
Командовал	131-й пехотный Тираспольский полк, 18-я пехотная дивизия, 2-й Сибирский армейский корпус, 20-й армейский корпус, 2-я армия, Западный фронт
Сражения/войны	Русско-турецкая война 1877—1878, Первая мировая война
Награды и премии	Орден Святой Анны 3-й ст. (1878), Орден Святого Станислава 2-й ст. (1883), Орден Святой Анны 2-й ст. (1887), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1891), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1897), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1900), Орден Святой Анны 1-й ст. (1904), Орден Святого Владимира 2-й ст. (1911), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1914), Орден Белого орла (1914).

Владимир Васильевич Смирнов (1849—1918) — генерал от инфантерии, участник Первой мировой войны.

Биография

Родился 4 июля 1849 года, образование получил в Полоцком кадетском корпусе, из которого перешёл 23 августа 1865 года в Павловское военное училище. 17 июня 1867 года выпущен подпоручиком в 28-й пехотный Полоцкий полк.

17 июля 1867 года Смирнов получил чин прапорщика и был переведён в лейб-гвардии Московский полк, в котором последовательно получил чины подпоручика (17 апреля 1870 года), поручика (30 августа 1872 года), штабс-капитана (30 августа 1872 года).

В 1874 году Смирнов по 2-му разряду окончил прохождение курса наук в Николаевской академии Генерального штаба и был назначен состоять при штабе Харьковского военного округа, 5 марта 1875 года назначен старшим адъютантом штаба 36-й пехотной дивизии; 13 апреля произведён в капитаны и с 1 декабря того же года состоял помощником старшего адъютанта штаба Харьковского военного округа.

4 ноября 1876 года Смирнов занял должность старшего адъютанта штаба 7-го армейского корпуса, в рядах которого принял участие в русско-турецкой войне, за отличие был награждён орденом св. Анны 3-й степени.

С 11 ноября 1877 года Смирнов состоял при штабе Одесского военного округа, 16 апреля 1878 года произведён в подполковники и 12 апреля 1881 года — в полковники; с 1 августа по 15 сентября 1881 года отбывал цензовое командование батальоном в 57-м пехотном Модлинском полку.

Назначенный 20 июля 1884 года начальником штаба 5-й пехотной дивизии, Смирнов на этой должности пробыл почти семь лет, 1 апреля 1891 года он получил в командование 131-й пехотный Тираспольский полк.

26 февраля 1894 года Смирнов за отличие по службе был произведён в генерал-майоры и назначен начальником штаба 9-го армейского корпуса; 4 июля 1901 года он был назначен начальником 18-й пехотной дивизии, причём 6 декабря того же года был произведён в генерал-лейтенанты.

С 9 июля 1906 года Смирнов командовал 2-м Сибирским армейским корпусом, 13 апреля 1908 года произведён в генералы от инфантерии и 28 июля 1908 года возглавил 20-й армейский корпус, во главе которого и выступил на театр начавшейся Первой мировой войны. Высочайшим приказом от 25 октября 1914 года за отличия на фронте Смирнов был награждён орденом св. Георгия 4-й степени.

20 ноября 1914 года на Смирнова было возложено командование 2-й армией и 5 декабря последовал официальный приказ об утверждении его в этой должности.

В марте 1916 года Смирнов вынужден был оставить фронт из-за тяжёлой болезни и его армия, наносившая главный удар в ходе Нарочской операции, была передана под командование генерала А. Ф. Рагозы.

В марте 1917 года, после смещения генерала А. Е. Эверта, Смирнов недолго командовал Западным фронтом. Джунковский В.Ф. про уход Смирнова с долножности командующего 2-й армией вспоминает следующим образом: "Уход командующего 2-й армией генерала Смирнова. В этот же день я опубликовал прощальный приказ командующего армией достойного генерала Смирнова, получившего другое назначение. Мне было очень жаль уйти из-под командования этого честнейшего, благороднейшего генерала".

8 апреля 1917 года был отчислен в распоряжение военного министра, 22 апреля Смирнов вошёл в число членов Военного совета.

После Октябрьской революции Смирнов переехал из Петрограда в район Минеральных Вод. В сентябре 1918 года он был взят в заложники Красной Армией и 1 ноября вместе с генералами Н. В. Рузским, Р. Д. Радко-Дмитриевым и другими зарублен в Пятигорске. По другим данным расстрелян большевиками в Киеве в феврале-апреле 1919 года.

Награды

Среди прочих наград Смирнов имел ордена:

• Орден Святой Анны 3-й степени (1878 год);
• Орден Святого Станислава 2-й степени (1883 год);
• Орден Святой Анны 2-й степени (1887 год);
• Орден Святого Владимира 4-й степени (1891 год);
• Орден Святого Владимира 3-й степени (1897 год);
• Орден Святого Станислава 1-й степени (1900 год);
• Орден Святой Анны 1-й степени (1904 год);
• Орден Святого Владимира 2-й степени (6 декабря 1911 года)
• Орден Святого Георгия 4-й степени (25 октября 1914 года);
• Орден Белого орла (1914 год);

Источники

• Военный дневник великого князя Андрея Владимировича Романова. (1914-1917). - Москва. Издательство им. Сабашниковых,2008.- ISBN 5-8242-0097-1.
• Джунковский В. Ф. Воспоминания (1915–1917). Том 3. – М.: Издательство им. Сабашниковых, 2015.- ISBN 978-5-8242-0143-7.
• Залесский К. А. Кто был кто в Первой мировой войне. М., 2003.
• Рутыч Н. Н. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных Сил Юга России. М., 2002.
• Список генералам по старшинству. Составлен по 1 сентября 1896 года. СПб., 1896
• Список генералам по старшинству. Составлен по 15 апреля 1914 года. Пг., 1914
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=84 Смирнов, Владимир Васильевич (генерал)] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• [gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b6908996b Фотография генерала Смирнова]

Отрывок, характеризующий Смирнов, Владимир Васильевич (генерал)

– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.