Смит, Уильям Олден
| Уильям Олден Смит William Alden Smith<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 9 февраля 1907 — 4 марта 1919 | ||||
| Предшественник: | Рассел Алджер | |||
| Преемник: | Труман Ньюберри | |||
| ||||
| 4 марта 1895 — 9 февраля 1907 | ||||
| Предшественник: | Джордж Ричардсон | |||
| Преемник: | Джеррит Дикема | |||
| Рождение: | 12 мая 1859 Доуведжиак, Мичиган, США | |||
| Смерть: | 11 октября 1932 (73 года) Гранд-Рэпидс, Мичиган, США | |||
| Супруга: | Нана Остерхойт | |||
| Дети: | Уильям Олден Смит - младший | |||
| Партия: | Республиканская | |||
Уильям Олден Смит (англ. William Alden Smith; 12 мая 1859 — 11 октября 1932) — американский политик, член Палаты представителей США и сенатор от штата Мичиган с 1907 по 1919 год[1]. В настоящее время известен, как глава американской следственной комиссии по делу гибели в 1912 году лайнера «Титаник». Его действия на расследовании были подвергнуты критике в Великобритании[2].
Содержание
Биография
Смит родился в Доваджиаке, Мичиган, и обучался в обычных школах[3]. В 1872 году он переехал с родителями в Гранд-Рэпидс, где Смит продавал попкорн и газеты[4]. В 1875 году поступил на службу в Мичиганскую палату представителей в Лансинге, Мичиган. Смит изучал право в фирме «Берч и Монтгомери». Он занимался юридической практикой некоторое время, а позже вступил в фирму «Смайли и Стивенс»[3]. Эта фирма впоследствии стала называться «Смайли, Смит и Стивенс». Смит был главным юрисконсультом компаний «Железные дороги Чикаго и Западного Мичигана» и «Северные железные дороги Детройта и Лансинга». Благодаря этой практике, он стал экспертом по законам о железных дорогах и финансах[3]. Смит был помощником секретаря сенатора от штата Мичиган в 1883 году и охотничьим инспектором штата Мичиган в 1887—1891 годах[4]. С 1888 по 1892 год был членом республиканского государственного Центрального комитета[2].
Расследование гибели «Титаника»
После гибели 15 апреля 1912 года в Атлантическом океане лайнера «Титаник» Смит возглавил слушания Сената, проводившиеся в Нью-Йорке в отеле Уолдорф-Астория[3]. Сенаторы и зрители услышали драматические показания от выживших пассажиров и членов команды. Подкомиссия Смита 28 мая 1912 года выпустила отчёт, который привёл к существенным реформам правил безопасного мореходства[2]. Особое внимание Смит уделил водонепроницаемым переборкам на «Титанике», для чего посетил его брата-близнеца «Олимпика»[4][5].
Смерть
Уильям Олден Смит умер 11 октября 1932 года в Гранд-Рэпидсе, Мичиган, в возрасте 73 лет. Похоронен на кладбище Вудлон[1].
См. также
Библиография
- Wade, Wyn Craig, "The Titanic: End of a Dream, " Penguin Books, 1986 ISBN 0-14-016691-2
- Wade, Wyn Craig. «The Senator and the Shipwreck.» Michigan History 63 (November/December 1979): 10-19.
- Kuntz, Tom. The Titanic Disaster Hearings. Pocket, 1998. ISBN 0-671-02553-8
Напишите отзыв о статье "Смит, Уильям Олден"
Примечания
- ↑ 1 2 [bioguide.congress.gov/scripts/biodisplay.pl?index=S000629 SMITH, William Alden — Biographical Information]
- ↑ 1 2 3 [www.mysticgames.com/famouspeople/WilliamAldenSmith.htm William Alden Smith — Celebrity information]
- ↑ 1 2 3 4 [uk.ask.com/wiki/William_Alden_Smith William Alden Smith — Ask Jeeves Encyclopedia]
- ↑ 1 2 3 [www.enotes.com/topic/William_Alden_Smith William Alden Smith — eNotes.com Reference]
- ↑ [query.nytimes.com/mem/archive-free/pdf?_r=2&res=9904E7D81F31E233A2575AC2A9639C946396D6CF&oref=slogin&oref=slogin New York Times May 29, 1912]
Ссылки
- [www.senate.gov/artandhistory/history/common/generic/News_Titanic.htm Account of Senate hearings on the sinking of the Titanic]
- [www.michigan.gov/dnr/0,1607,7-153-10366_15383-24664--,00.html Michigan DNR on the first Game Warden]
- [www.rootsweb.com/~mikent/white1924/personal/smithwa.html White, Arthur S., A third volume devoted to Kent County, Dayton, Ohio: National Historical Assoc., 1924, p. 667.]
Отрывок, характеризующий Смит, Уильям Олден
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…
Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
