Вигглсворт, Смит
| Смит Вигглсворт | |
| Smith Wigglesworth | |
 Смит Вигглсворт | |
| Род деятельности: |
Водопроводчик, евангелист, проповедник, исцеляющий евангелист. |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Место смерти: | |
| Супруга: |
Мэри Джейн Физерстоун (Полли), 1860-1913 |
| Дети: |
Алиса, Сет, Гарольд, Эрнст и Джордж |
Смит Вигглсворт (8 июня, 1859 — 12 марта, 1947), христианин, британский религиозный деятель, важный в истории пятидесятничества. Исцеляющий евангелист. Считается, что он воскресил из мёртвых целых 23 человека. Молился за множество людей во множестве стран и все они получали исцеление, которое было явно видно и зафиксировано.
Смит родился 8 июня в Англии, в местечке Менстон, Йоркшир в бедной семье. Будучи маленьким ребёнком, он работал на полях, собирая репу бок о бок со своей матерью; работал также на фабриках. В детстве был неграмотным. Будучи посетителем методистской Церкви, он родился свыше (в традиционном понимании евангельских христиан) в возрасте 8 лет.
Он был крещён через полное погружение в баптистской Церкви и получил основы Библейского учения от Плимутских братьев во время изучения водопроводного дела в качестве подмастерья.
Семья
Вигглсворт женился на Полли Феттерстоун 2 мая 1882 года. К моменту их брака она была участником служения Армии Спасения.
Интересно, что Смит научился читать после того, как он женился на Полли. Именно она научила его читать Библию. Он часто заявлял, что это была единственная книга, которую он когда-либо читал, и он не допускал наличия газет в своём доме, предпочитая Священное Писание как единственный материал для чтения.
У Смита и Полли была одна дочь Алиса и четыре сына: Сет, Гарольд, Эрнест и Джордж. Полли умерла в 1913 году.
Внук Смита Вигглсворта, Лесли Вигглсворт после 20 летнего служения в качестве миссионера в Конго служил президентом в Церкви Елим в Великобритании.
Служение
До 1907 года Смит нёс небольшое христианское служение в Брадфорде в свободное от работы время. В возрасте 48 лет после крещения Святым Духом, его образ жизни значительно изменился. Как сам он неоднократно свидетельствовал об этом позже, он почувствовал, что Бог призвал его к служению евангелизации по всему миру.
Несмотря на то, что он не имел богословского образования, Виглсворт обладал уверенностью в абсолютной истинности библейского учения и активно проповедовал евангельские истины.
Существует мнение, что служение Смита Вигглсворта сопровождалось многочисленными фактами чудесных исцелений по молитве, благодаря чему он приобрёл значительную известность.
Будучи неутомимым служителем, он свидетельствовал о спасении через веру в Иисуса Христа как Господа и Спасителя при всякой возможности.
Смит Вигглсворт служил во многих церквях Йоркшира, чаще всего в Церкви Вифезда в окрестности Шеффилда, где он получал множество откровений от Бога.
Часто он проповедовал и проводил служения по нескольку раз в день. Во время его публичных служений к Иисусу Христу обращались сотни и тысячи людей, многие из которых также получали крещение Духом Святым.
Вигглсворт верил, что исцеление приходит через веру, в отдельных случая приписывая заболевание демонам. По его заверениям Бог исцелил его от аппендицита.
Во время молитвы Смит практиковал различные методы, порой непонятные непосвящённому человеку. Он использовал елей, возлагал руки, а в отдельных случаях мог даже ударить больного человека, как бы "выгоняя" болезнь или демона, ответственного за проблемы. Когда у него не было возможности возложить руки на аудиенции в Швеции, он молился за «корпоративное исцеление», и люди возлагали руки сами на себя. Он также раздавал платочки, за которые помолился, с той целью, чтобы люди получили помощь. Один из таких платочков был отправлен Королю Георгу V.
В то же время сам Вигглсворт мог сам иметь проблемы со здоровьем. Он отказывался от любой хирургической процедуры и заявил, что нож хирурга никогда не коснётся его тела. Известна история о том, что он имел камни в почках и несмотря на сильные страдания, проводил богослужения (в т.ч. с исцелением других людей). С позиции консервативного христианского богословия это совершенно допустимо, так как исцеление - это ответ на молитву, акт воли и действия Бога, а не заслуга человека (в частности Апостол Павел также имел проблемы со здоровьем, хотя был пророком и молился за исцеление людей с положительным результатом).
Написал несколько книг, которые популярны до сих пор.
До конца своих земных дней Смит Вигглсворт пребывал в служении Иисусу Христу и умер во время богослужения в возрасте 87 лет.
Библиография
- [www.smithwigglesworth.com/ www.smithwigglesworth.com]
- [www.evangelie.ru/forum/t21144.html Альберт Хибберт. Смит Вигглсворт — Секрет его силы], ISBN 5-8318-0012-1
|
Это заготовка статьи о священнослужителе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Вигглсворт, Смит"
Отрывок, характеризующий Вигглсворт, Смит
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.
Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
