Смит и Джонс

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
186 — «Смит и Джонс»
англ. Smith and Jones
Серия «Доктора Кто»

Джудуны сканируют Доктора
Актёры
Производство
Сценарист Рассел Т. Дэвис
Режиссёр Чарльз Палмер
Продюсер Фил Коллинсон
Исполнительный(ые)
продюсер(ы)
Рассел Т. Дэвис
Джулия Гарднер
Код производителя 3.1
Продолжительность 45 минут
Дата выпуска 31 марта 2007
Хронология
← Предыдущая серия Следующая серия →
«Сбежавшая невеста»
(спецэпизод)
«Код Шекспира»

«Смит и Джонс» — 1 эпизод 3 сезона британского научно-фантастического телесериалa «Доктор Кто». В этом эпизоде мы впервые встречаемся с новой спутницей Десятого Доктора Мартой Джонс, которую сыграла британская актриса Фрима Аджиман.





Сюжет

Марта Джонс — студент-медик. Она работает в больнице и однажды утром встречает странных людей в мотоциклетных шлемах. В больнице лежит пожилая женщина с недостатком соли в организме и мужчина, называющийся Джоном Смитом.

Неожиданно начинается дождь, идущий вверх, и здание больницы оказывается на Луне. Здание находится в открытом космосе в силовом поле, удерживающем кислород, но вскоре он кончится. На Луну приземляются космические корабли. Это джудуны — межгалактическая полиция, разыскивающая не-человека, совершившего убийство. Доктор невиновен, но он Повелитель времени, и ему грозит опасность, поскольку джудуны убьют любого, кто окажется «не-человеком».

Доктор и Марта решают найти преступника сами. Пациентка с недостатком соли оказывается плазмоедом, высасывает человеческую кровь главного врача, и джудуны регистрируют её как человека. Затем полицейские сканируют Доктора, но ему удаётся убежать. Чтобы оторваться, он целует Марту, оставляя нечеловеческий след и отвлекая этим джудунов. Доктор бежит в лабораторию, где находится плазмоед. Она готовит магнитный аппарат, который уничтожит всех людей на Земле. Доктор обманом заставляет плазмоедку выпить его кровь, и обман раскрывается. Джудуны перемещают здание обратно на Землю.

Доктор предлагает Марте одну поездку на ТАРДИС, и она соглашается.

Производство

Состав актеров

Дополнительная информация

Напишите отзыв о статье "Смит и Джонс"

Примечания

Ссылки

  • [www.bbc.co.uk/doctorwho Doctor Who] (англ.) на сайте BBC
  • [www.bbcamerica.com/genre/drama_mysteries/doctor_who/doctor_who.jsp Doctor Who]  (англ.) на сайте BBC America
  • [web.archive.org/web/20050312024348/www.cbc.ca/doctorwho/ Doctor Who]  (англ.) на сайте CBC

Отрывок, характеризующий Смит и Джонс

– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.