Смоленская гимназия имени Н. М. Пржевальского
Поделись знанием:
Координаты: 54°46′56″ с. ш. 32°02′33″ в. д. / 54.7822° с. ш. 32.0426° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=54.7822&mlon=32.0426&zoom=17 (O)] (Я)
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.
Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
| Смоленская гимназия имени Н. М. Пржевальского | |
 | |
| Девиз |
Интеллект и нравственность |
|---|---|
| Основана |
1786 |
| Директор |
Слободич А.Н. |
| Тип | |
| Адрес | |
| Сайт |
[www.smolgip.ru lgip.ru] |
Смоле́нская гимна́зия и́мени Н. М. Пржева́льского — одно из старейших светских учебных заведений Смоленска.
Содержание
История
Начало гимназии относится к 1786 году: 2 августа 1786 года последовало «Высочайшее повеление» Екатерины II об открытии в 25 губерниях новых школ — народных училищ.
- 22 сентября (3 октября) 1786 года в Смоленске состоялось торжественное открытие четырёхклассного народного училища. При его открытии педагогический персонал состоял из 4 лиц, окончивших Санкт-Петербургский учительский институт. Для преподавания наук в высших классах (IV и III) определены были Николай Григорьевич Ефремов[1] и Иван Васильевич Смирягин[2]: первый преподавал математические науки и рисовальное искусство, второй — гражданскую историю, естествоведение и географию; в низших (II и I) — Семён Михеевич Попов и Федор Васильевич Нечаев: первый преподавал все предметы, проходившиеся во II классе, Второй — все предметы I класса. Кроме того, 12 человек из Смоленской духовной семинарии знакомились с методами преподавания, но из-за отсутствия вакансий, получив от директора училища свидетельства, были возвращены в семинарию.
- В конце июля 1795 года, согласно особой «Записки, какого расположения быть домам для главных народных училищ», здание смоленского училища было отделано заново и расширено надстройкою 2 этажа, в котором свободно разместились 4 класса, библиотека и научные кабинеты, а также большая актовая зала для публичных испытаний учеников.
- В марте 1804 года, в соответствии с указом Александра I об открытии в каждом губернском городе гимназии, главное народное училище Смоленской губернии было преобразовано в гимназию; официальное открытие состоялось 26 марта 1804 года. Смоленская гимназия стала третьей, после московской и тверской гимназий. Одновременно при гимназии был открыт коммерческий класс, просуществовавший до 1812 года[3].
- В 1812 году, после сожжения Смоленска, занятия прервались и были возобновлены лишь в 1814 году, а в полном объёме — в 1816 году.
- В 1833 году смоленская гимназия, как и все губернские гимназии, перешла на семилетний цикл обучения.
- В сентябре 1847 года три низших класса Смоленской губернской гимназии были разделены на 2 отделения.
- В 1851 году было открыт «Благородный при гимназии пансион», в который принимались исключительно дети из дворянских семей[4].
- В 1858 году были собраны средства на строительство нового здания гимназии, которое, при участии императора Александра II, было заложено в том же году 3 сентября.
- В 1864 году было построено новое здание гимназии.
- С 1918 по 1920 год в здании гимназии находилась 6-я единая трудовая школа 2-й ступени, затем, до 1925 года в здании располагались пехотные курсы командования Западного фронта.
- В 1932 году школа была преобразована среднюю школу № 7.
- В 1961 году, по инициативе и при активном участии учительницы географии Евгении Абрамовны Злотниковой, был создан школьный музей.
- В 1963 году школе было присвоено имя Н. М. Пржевальского.
- В 1986 году в честь 200-летнего юбилея за успехи в области обучения и воспитания подрастающего поколения школа была награждена орденом «Знак почёта». Указ Президента Верховного Совета СССР № 5630-XI от 9.09.1986 г.
- В 1990 году по инициативе директора В. Г. Тимофеева средняя школа № 7 была преобразована в гимназию.
В последние годы гимназия неоднократно в течение нескольких лет становилась победителем конкурса «Школа года».
|
|
| Смоленская мужская гимназия со стороны нынешней площади Ленина. | Смоленская мужская гимназия со стороны Лопатинского сада. |
Директора
- Мицкий, Петр Львович 1786—1787
- Алексеевцев, Константин Данилович 1788—1790[5]
- Станиславский, Демьян Осипович 1790—1791
- Повало-Швыйковский, Тимофей Федорович 1791—1792
- Пенский, Петр Алексеевич 1792—1798[6]
- фон Тритгоф, Густав 1798—1799
- Людоговский, Лев Фёдорович 1799—1834[7]
- Авсов, Пётр Николаевич 1834—1842
- Кологривов, Иван Николаевич 1842—1847
- Локошин, Александр Иванович 1847—1852
- Философов, Михаил Александрович 1853—1854
- Шестаков, Пётр Дмитриевич 1854—1860
- Мациевский, Станислав Никодимович 1860—1863
- Де-Витте, Николай Николаевич 1863—1867
- Сосфенов, Николай Иванович 1867—1870
- Лебедев, Иван Дмитриевич 1870—1871[8]
- Басов, Василий Петрович 1871—1875
- Гобза, Иосиф Освальдович 1875—1887
- Лебедев, Сергей Павлович 1887—1889
- Перчан, Антон Антонович 1889—1903
- Кедринский, Александр Антонович 1903—1907
- Лебедев, Александр Федотович 1907—1913[9]
- Эльманович, Дмитрий Павлович 1913—1918
- Сапожников, Михаил Иванович 1918—1922
- ??? 1922—1925
- Бурцев, Александр Николаевич 1925—1929
- Андреев, Иван Дмитриевич 1929—1937
- Иоффе, Михаил Моисеевич 1937—1941
- Чернавская, Надежда Ивановна 1943—1944
- Соловьев, Захарий Степанович 1944—1945
- Диесперов, Яков Яковлевич 1945—1951
- Кобранов, Василий Андреевич 1951—1957
- Барков, Сергей Андреевич 1957—1960
- Дроздов, Всеволод Петрович 1960—1972
- Панкратов, Александр Иосифович 1972—1980
- Юркевич, Надежда Николаевна 1980—1987
- Тимофеев, Валентин Григорьевич 1987—2001
- Бурцев, Александр Николаевич 2001—2007
- Казанцева, Татьяна Васильевна 2007—2013
- Слободич, Анжела Николаевна 2013—
Известные люди, учившиеся
В смоленской гимназии
- Аверинцев, Сергей Васильевич — зоолог, профессор
- Аксёнов, Михаил Васильевич — краевед
- Блажко, Сергей Николаевич (вып. 1888) — астроном, член-корреспондент АН СССР
- Бончковский, Вячеслав Францевич (вып. 1906) — геофизик
- Гарбузов, Николай Александрович — музыкальный акустик, профессор Московской консерватории
- Глинка, Николай Леонидович — химик
- Глинка, Константин Дмитриевич (вып. 1885) — почвовед, академик АН СССР
- Гуляев, Андрей Владимирович — хирург
- Еншин, Михаил Александрович — генерал, Герой Советского Союза
- Карниолин-Пинский, Матвей Михайлович — русский юрист, государственный и судебный деятель, сенатор.
- Лонгинов, Виталий Витальевич — химик
- Лукьянов, Яков Афанасьевич — профессор математики Демидовского лицея
- Микешин, Михаил Осипович — выдающийся русский скульптор
- Посников, Александр Сергеевич — экономист
- Пржевальский, Николай Михайлович (1849—1855) — путешественник, натуралист
- Степанов, Вячеслав Васильевич (вып. 1908, с золотой медалью) — математик, член-корреспондент АН СССР
- Стецкий, Алексей Иванович — партийный деятель, соратник Сталина
- Тихомиров, Александр Андреевич (вып. 1868, с золотой медалью) — зоолог
- Трояновский, Михаил Константинович (1901—1908, не окончил) — фармацевт, затем актёр
- Туржанский, Борис Александрович — лётчик-испытатель
В смоленской советской школе
- Бондарев, Лев Георгиевич (вып. 1950 г., с золотой медалью) — географ
- Галкин, Юрий Петрович — юн. чемпион СССР по толканию ядра, профессор Смоленского ИФК.
- Верников, Яков Ильич — лётчик-испытатель, Герой Советского Союза
- Кербель, Лев Ефимович (1925—1935) — советский и российский скульптор
- Лукьянов, Анатолий Иванович (вып. 1948 г., с золотой медалью) — профессор, политический деятель.
Жизнь современной гимназии
Школьная газета
В 2006 году ко дню 220-летия со дня основания гимназии вышел [www.smolgip.ru/Smolenskiy_gimnazist_1.pdf первый номер] школьной газеты «Смоленский Гимназист». Газета существует и по сей день. Материалы печатного издания повествуют о гимназической жизни, прошедших мероприятиях, публикуется творчество учеников и педагогов. Главный редактор газеты — должность выборная. Обычно главным редактором газеты становится ученик выпускного класса отлично проявивший себя в русском языке, литературе и общественной жизни гимназии.
Гимназия и КВН
Каждую осень в стенах гимназии проходит Фестиваль Клуба Веселых и Находчивых. Ученики придумывают веселые шутки на актуальные и злободневные школьные темы. Известные КВНщики из команды «Триод и Диод» являются выпускниками смоленской гимназии.
Команда КВН «Триод и Диод»
Триод и Диод — команда Высшей лиги КВН (с 2009 года), представляет город Смоленск. Достижения и титулы:
- Вице-чемпионы Рязанской лиги 2004
- Бронзовые призёры Первой лиги КВН 2007
- Чемпионы Премьер-Лиги 2008
- Финалисты Высшей лиги КВН 2009
- Бронзовые призёры Высшей лиги КВН 2010
- Чемпионы Высшей лиги КВН 2012
- Обладатели Летнего кубка КВН 2013
Команда КВН «Лошадь Пржевальского»
В 2009 году была образована сборная старшеклассников для участия в сезоне юниор лиги «КВН по-Смоленски». За несколько лет школьная команда добилась больших успехов не только на смоленской КВНовской сцене, но и за её пределами. Достижения и титулы:
- Участники фестиваля «Кубок Губернатора КВН по-Смоленски» 2009
- Финалисты сезона юниор лиги «КВН по-Смоленски» 2008—2009
- Участники сезона Межрегиональная лига МС КВН «Балтика» (Санкт-Петербург) 2009
- Чемпионы сезона юниор лиги «КВН по-Смоленски» 2009—2010
- Чемпионы фестиваля «Кубок Губернатора КВН по-Смоленски» 2010
- Полуфиналисты сезона «КВН по-Смоленски» среди студенческих команд 2010
Напишите отзыв о статье "Смоленская гимназия имени Н. М. Пржевальского"
Примечания
- ↑ Н. Г. Ефремов. получивший впоследствии степень доктора философии, преподавал здесь до 1812 года.
- ↑ Смирягин, преподавал до 1800 года. Его место занял Антон Петрович Елоховский (впоследствии тоже доктор философии), преподававший здесь свыше 30 лет.
- ↑ [nasledie-smolensk.ru/pkns/index.php?option=com_content&task=view&id=817&Itemid=99 Коммерческий класс при Смоленской гимназии (1804 г.)] // Культурное наследие земли Смоленской.
- ↑ Курс обучения в пансионе составлял 5 лет. По ведомостям 1851 года в пансионе обучалось 48 детей.
- ↑ В это время, в апреле 1788 года, были открыты ещё два малых народных училища — в Белом и Рославле, что потребовало от директора разъездов по губернии для осмотра уездных училищ.
- ↑ В его управление было открыто ещё одно малое народное училище, в апреле 1796 года в Дорогобуже.
- ↑ При нём, в июне 1799 года, было открыто малое народное училище в Сычевке и дирекция училищ стала состоять уже из 8 уездных училищ (Смоленское, Дорогобужское, Вяземское, Гжатское, Сычёвское, Бельское, Поречское и Рославльское) и нескольких частных (дворянских) пансионов, а количество учащихся в 1801 году возросло до 461 человек во всех школах, в том числе в главном училище — 135 учеников.
- ↑ Лебедев М. А. «Истинный директор» // Московский журнал. — 2015. — № 4. — С. 48—68.
- ↑ В 1910 году кроме мужской гимназии в Смоленске действовали: Александровское реальное училище, частная («с правами правительственных») мужская гимназия Н. П. Евневича, Мариинская женская гимназия, 2-я женская гимназия, частные женские гимназии Е. Г. Швиттау и Е. И. Ровинской.
Литература
- Аксенов М. В. Первый директор Смоленской гимназии Лев Федорович Людоговский, его жизнь и деятельность (1761—1838). Историко-биографический очерк. — Смоленск, 1906.
- Аксенов М. В. Историческая записка о Смоленской губернской гимназии. — Смоленск, 1912.
- Владимиров П. Школе — 200 лет // Рабочий путь. 12 сентября 1986. № 212 (19194).
Ссылки
- [www.smolgip.ru Официальный сайт школы]
- [www.smolgip.ru/great.html Выдающиеся ученики]
- [www.smolgazeta.ru/public/7594-smolenskoj-gimnazii-imeni-przhevalskogo-225-let.html Смоленской гимназии имени Пржевальского — 225 лет] // Смоленская газета
- Самарцева Е. Ю. [web.archive.org/web/20131111193742/www.sp-jornal.ru/Doc/SPJournal-2012-02.pdf Привилегированные образовательные учреждения Смоленской губернии XIX — начала XX веков]
Отрывок, характеризующий Смоленская гимназия имени Н. М. Пржевальского
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.
Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
