Смоленская площадь
| Смоленская площадь Москва | |
 Въезд в тоннель относится к Новинскому бульвару; далее простирается Смоленская площадь, а высотка МИД РФ - уже Смоленская-Сенная площадь | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Округ | |
| Район | |
| Ближайшие станции метро | |
| [www.openstreetmap.org/?lat=55.74778&lon=37.58222&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap] | |
| [maps.google.com/maps?ll=55.74778,37.58222&q=55.74778,37.58222&spn=0.03,0.03&t=k&hl=ru на Картах Google] | |
Смоле́нская площадь (до 1933 — Смоленская торговая площадь, Смоленский рынок) — улица (не площадь) в районе Арбат Центрального административного округа города Москвы, участок Садового Кольца. Проходит от Смоленской-Сенной площади до Новинского бульвара (угол Проточного переулка). Нумерация домов ведётся от Смоленской-Сенной площади.
Вопреки распространённому заблуждению, высотное здание МИД РФ находится не на Смоленской, а на Смоленской-Сенной площади. Смоленская площадь, после ликвидации одноимённого рынка, фактически является улицей. К ней примыкают с нечётной (внешней, западной) стороны 2-й Смоленский, 3-й Смоленский, 1-й Николощеповский, 2-й Николощеповский переулки; с чётной — Карманицкий переулок и переулок Каменная Слобода.
Содержание
Происхождение названия
По Смоленским (Арбатским) воротам Земляного города.
История
«Смоленский рынок — дитя чумы 1771 года» (Гиляровский). Рынок на этом месте существовал и до чумы, с XVII века, но события 1771 года, вытолкнувшие торговлю из центра города — на его тогдашние окраины, ускорили развитие торговли на Земляном валу.
В XVII веке внутри земляного вала располагалась стрелецкая слобода полковника Аничкова; c внешней располагался государев Щепной (дровяной) двор. Сюда по реке пригоняли плоты леса для казённого строительства. Тогда же возник и существующий поныне храм Николы на Щепах. Дворы в слободах были совсем мелкие, и к Смоленскому рынку выходило десять параллельных переулков. После ликвидации стрелецкого войска и перевода столицы в Петербург слободские земли заселили купцы и разночинцы, а на месте государева двора образовался вольный лесной рынок.
3 июля 1736 Смоленский рынок и окрестности были уничтожены пожаром; деревянные слободы и рынок были впоследствии восстановлены без изменений. В 1820 Земляной вал, обветшавший ещё в XVIII веке, снесли, и на обширном расчищенном пространстве раскинулся Смоленский рынок, просуществовавший до середины 1920-х годов. В 1875 городская дума построила на площади капитальные каменные торговые здания, но вокруг продолжалась торговля и с возов, и с рук. После революции 1917 года на рынке образовался особый «французский ряд» — здесь торговали опустившиеся выходцы из бывших дворян.
В 1950-х годах был составлен проект реконструкции площади архитекторами В. Г. Гельфрейхом, П. П. Штеллером и В. В. Лебедевым, при участии В. Н. Жадовской и А. И. Кузьмина.
Примечательные здания и сооружения
По нечётной стороне:
- № 1/4 — Доходный дом наследников Е. Е. Орлова построен в 1906 году по проекту архитектора В. В. Шервуда[1]. Рельефный декор дома, изображающий виноградные лозы и гуляющих между ними павлинов, уникален и не имеет аналогов в Москве. Не сохранились венчавшие дом ранее скульптуры и рельефные украшения балконов.[2]
- № 3 — торгово-культурный центр «Смоленский пассаж» (2000-е, руководитель авторского коллектива архитектор В. П. Соколов)[3].
- № 11-13/21 — Жилой дом НКВД, проект архитектора И. В. Жолтовского 1940 года, построен в 1956 году[4]. Центральная библиотека № 36 им. Н. А. Добролюбова. В доме жили футболисы В. К. Блинков[5], В. Д. Трофимов[6]. За этим домом, по 2-му Николощеповскому переулку, находится Церковь Николая Чудотворца на Щепах.
По чётной стороне:
- № 2/54 (угол Арбата) — Дом с гастрономом «Смоленский» (№ 50—52), 1928, арх. В. М. Маят совместно с В. К. Олтаржевским. Ещё в 1948, незадолго до постройки высотных зданий, П. В. Сытин описывал его как «огромное пятиэтажное здание, в котором сейчас находится магазин „Гастроном“». Дом с гастрономом «Смоленский» (или «Гастроном» № 2) (бывший магазин «Торгсин» — торговля с иностранцами, где продажа шла за валюту либо в обмен на драгоценности), ныне гастроном «Седьмой континент». Здесь происходит один из эпизодов романа «Мастер и Маргарита»). До Октябрьской революции здесь располагался ресторан Игнатия Александровича Зверева и лавки купца Троилина[7]. В 1928 году по проекту архитектора В. К. Олтаржевского на месте снесённых строений, со значительным отступом от прежней красной линии улицы, был построен дом для кооператива «Московское объединение». Здание имело 5 этажей, угловая часть была оформлена террасой, располагавшейся над трёхэтажным полукруглым эркером, и завершалась высоким пилоном с круглым окном и пирамидальным аттиком. Однако уже в начале 1930-х годов дом был перестроен архитектором В. М. Маятом: он надстроил 6-й этаж, поднял высоту башни на всю высоту прежнего аттика и придал ей гранёный характер. По торцам пилонов и над входным вестибюлем были высечены крупные рубленые надписи «Универмаг Торгсин»[7]. В 1936 г. Торгсин был упразднен (как и любое иное общение с иностранцами), и гастроном стал называться Смоленским (или № 2 после Елисеевского). Вплоть до середины 70-х годов XX в. в верхних этажах находились квартиры, в основном коммунальные. Здесь жил художник-гравёр, работавший в технике ксилографии и линогравюры П. Н. Староносов.[8] Затем дом был расселен, а после ремонта верхние этажи отданы в распоряжение МИДа, основное здание которого находится рядом на Смоленской площади.
- № 6/13 — Купеческое владение с лавками (правая часть, конец XVIII в.; 1830—1840-е годы); торговые помещения (левая часть, первая треть XIX в.; вторая половина XIX в. — начало XX в.)[1]
- № 8 — Дом И. С. Золотарёвой (между 1817 и 1832 гг.)[1]
Смоленская площадь в литературе
Один из крупнейших московских рынков, Смоленский рынок был излюбленной мишенью городских журналистов:
|
Эти знаменитые сапоги находились под мышкой у Василия Рогова. А сам Василий Рогов находился при начале Новинского бульвара, у выхода со Смоленского рынка |
|
Напишите отзыв о статье "Смоленская площадь"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Москва: Архитектурный путеводитель / И. Л. Бусева-Давыдова, М. В. Нащокина, М. И. Астафьева-Длугач. — М.: Стройиздат, 1997. — С. 443. — 512 с. — ISBN 5-274-01624-3.
- ↑ Нащокина М. В. Московский модерн. — 2-е. — М.: Жираф, 2005. — С. 472-473. — 560 с. — ISBN 5-89832-042-3.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8685 Соколов Виталий Петрович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 15 марта 2015.
- ↑ Либсон В. Я., Домшлак М. И., Аренкова Ю. И. и др. Кремль. Китай-город. Центральные площади // Памятники архитектуры Москвы. — М.: Искусство, 1983. — С. 234. — 504 с. — 25 000 экз.
- ↑ Московская энциклопедия / С. О. Шмидт. — М.: Издательский центр «Москвоведение», 2007. — Т. I, Лица Москвы. — С. 180. — 639 с. — 10 000 экз. — ISBN 978-5-903633-01-2.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9791 Трофимов Василий Дмитриевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ 1 2 Архитектура Москвы 1910-1935 гг.. — Искусство-XXI век, 2012. — С. 155. — 356 с. — (Памятники архитектуры Москвы). — ISBN 978-5-98051-101-2.
- ↑ Памятные места заповедного Арбата (правая сторона), 1985, с. 85.
Литература
- Сытин П. В. Из истории московских улиц. — М., 1948. — С. 220—222.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
 |
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: Памятные места заповедного Арбата (правая сторона), 1985 Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий Смоленская площадь
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
