Смоленский, Осип Устинович
| Смоленский Осип Устинович | |
 О.У. Смоленский с крыловидными академическими гуслями | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Место рождения |
д. Хворостово, Псковская губерния, Гдовский уезд, Добручинская волость |
| Дата смерти | |
| Место смерти |
там же |
| Страна | |
| Профессии |
Музыкант-исполнитель |
| Инструменты | |
| Жанры |
Русская народная музыка |
| Коллективы |
Хор гдовских гусляров, Великорусский оркестр В.В. Андреева |
Смоленский Осип Устинович (1872(?)—1920[1]) — русский музыкант-гусляр и жалеечник, основатель и руководитель Хора (ансамбля) гдовских гусляров, солист Великорусского оркестра В. В. Андреева.
Содержание
Биография
Родился предположительно в 1872 году в деревне Хворостово Псковской губернии Гдовского уезда Добручинской волости. Фамилия деда Осипа была Павлов, по какой причине она была изменена неизвестно[1].
По собственным словам сын беднейшего крестьянина, седьмой ребёнок в семье. Сельскую школу не оканчивал. В десять лет был отдан родителями в «пастушки», которым проработал пять лет. Зимой помогал отцу на рыбалке и лесных промыслах. В период пастушества самостоятельно осваивал письмо, читал книги «какие под руку попадут». Однажды, Осип увидел у бродячего музыканта старичка простые семиструнные гусли, и ему захотелось такие же. С большим усилием Осип смастерил похожие, как у музыканта, гусли, и стал играть на них и веселить этим своих сверстников. Постепенно, Осип совершенствовал конструкцию своего инструмента и игру на нём.
В 1893 году приехал в столицу (Санкт-Петербург), где работал на тяжёлой работе мостовщиком. В этот период Осип Устинович несколько месяцев не играл на гуслях, так как его руки очень уставали из-за «трамбоки».
В 1897 году случайно услышал игру «Кружка любителей игры на балалайках» (Великорусский оркестр В. В. Андреева). Это событие сподвигло Осипа Устиновича на изменение строя своих гуслей. В дальнейшем, игру О. У. Смоленского услышал один из участников Великорусского оркестра П. П. Каркин, который рассказал В. В. Андрееву (1861—1918) об Осипе Устиновиче. Третьего декабря 1900 года состоялось прослушивание выступления О. У. Смоленского и его лучшего ученика Кости Дмитриева[2] на одной из репетиций Великорусского оркестра. Выступление понравилось В. В. Андрееву, который, вместе с Николаем Ивановичем Приваловым (1868—1928), решил включить гусли в собственную систему обучения игре на русских музыкальных инструментах, вместе с балалаками и домрами. О. У. Смоленский был принят В. В. Андреевым в штат преподавателей народной музыки в войсках гвардии, где проработал более 10-ти лет, а позднее солистом-гусляром в Великорусский оркестр[3].
Напишите отзыв о статье "Смоленский, Осип Устинович"
Примечания
- ↑ 1 2 Максимов Е.И. О.У. Смоленский // Российские музыканты-самородки. — М.: Советский композитор, 1987. — С. 119—120, 142—143. — 200 с.
- ↑ Максимов Е.И. О.У. Смоленский // Российские музыканты-самородки. — М.: Советский композитор, 1987. — С. 122. — 200 с.
- ↑ Письмо (24) и примечание к письму О.У. Смоленского В.В. Андрееву от 9 декабря 1902 года // В.В. Андреев. Материалы и документы / Сост. Б.Б. Грановского. — М.: Музыка, 1986. — С. 173—175, 321—322. — 351 с.
Литература
- Максимов Е.И. О.У. Смоленский // Российские музыканты-самородки. — М.: Советский композитор, 1987. — С. 119—143. — 200 с.
- Максимов Е.И. Хор гдовских гусляров О.У. Смоленского // Оркестры и ансамбли русских народных инструментов. — М.: Советский композитор, 1983. — С. 58—72. — 152 с.
Ссылки
- [interpretive.ru/dictionary/1313/word/smolenskii-osip-ustinovich О. У. Смоленский] на сайте «Национальная энциклопедическая служба России»
Отрывок, характеризующий Смоленский, Осип Устинович
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
