Смолин, Пётр Петрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Пётр Петрович Смолин
Место рождения:

Курган, Курганский уезд, Тобольская губерния, Российская империя

Место смерти:

Москва, РСФСР, СССР

Страна: Российская империя Российская империяРСФСР РСФСРСССР СССР
Старший лейтенант

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Научная сфера:

орнитология, зоология, охрана природы.

Альма-матер:

Физико-математический факультет Московского университета

Известен как:

биолог, воспитатель орнитологов, зоологов, географов и других учёных.

Награды и премии:

Подпись:

Пётр Петрович Смолин (23 декабря 1896 (4 января 1897), Курган — 29 сентября 1975, Москва) — советский натуралист, зоолог, поэт, педагог. Воспитатель целого поколения отечественных биологов, географов, экологов и деятелей охраны природы.





Биография

Семья

Пётр Смолин родился 23 декабря 1896 (4 января 1897) в Кургане Курганского уезда Тобольской губернии в состоятельной купеческой семье.

Учёба

Весной 1910 года их мать увезла сыновей в Екатеринбург, где они поступили в реальное училище. Родители не жалели денег на книги и пособия. Летом семья возвращалась в Курган.

В 1913 году Прасковья Ивановна Смолина переехала с детьми из Кургана в Москву, где стала жить, снимая квартиру на Мясницкой, а затем на даче в пос. Соломенная сторожка, что расположен недалеко от Петровско-Разумовского.

в 1914 году после окончания реального училища Воскресенского в Москве П. П. Смолин поступил на Естественное отделение (по циклу зоология) Физико-математического факультета Московского университета.

I Мировая и гражданская войны

К осени 1916 года Пётр Петрович был призван на военную службу. По окончании школы прапорщиков был зачислен в 79-й запасной полк, стоявший в Рязани.

В 1917 году прапорщик П. П. Смолин воевал на Румынском фронте, в Трансильванских Альпах, в составе 5-го Калужского полка, взводный офицер. После революции избран Председателем полкового комитета.

Весной 1918 года Пётр Петрович возвратился в Москву. Работал в зоопарке Заведующим аквариумом, исполняющим обязанности заместителя по науке, Заведующий отделом. Служба давала право на получение продовольственной карточки и пайка. Он один из соавторов Декрета об охране природы, участник Комиссии по организации Астраханского заповедника.

В 1921 году он посетил Асканию-Нова с целью налаживания контактов с Московским зоопарком для обмена животными. П. П. Смолину выдали мандат на охрану национализированного частного биологического музея А. С. Хомякова.

На короткий период Пётр Петрович был мобилизован в Рабоче-крестьянскую Красную армию и направлен в Архангельск. Служил политруком роты.

Преподавательская деятельность

В 1923 году П. П. Смолин и В. Г. Дормидонтов создали в Московском зоопарке Клуб юных биологов (КЮБЗ) — первый биологический кружок Смолина.

В 1924 году Петр Петрович ушел из зоопарка на Центральную биостанцию юных натуралистов им. Тимирязева в Сокольниках, где работал сначала преподавателем, а потом заведующим. На базе Тимирязевской биостанции была создана опытная школа-колония для беспризорников, которую неоднократно посещала Н. К. Крупская.

В сентябре 1930 года П. П. Смолин по специальному приглашению переехал в Архангельск, где основал и возглавил Северную зональную станцию Всесоюзного института пушно-мехового хозяйства. В 1931 году он участвовал в экспедиции на ледоколе «Владимир Русанов» по маршруту Архангельск — Колгуев — Югорский Шар — Вайгач — Новая Земля — Мурманск. Исследуя проблемы островного звероводства (на о. Колгуев), Пётр Петрович изучал кормовую базу зверей, размеры индивидуальных участков.

В 1935 году П. П. Смолин переехал с семьёй (женой и сыном) в Крымский природный заповедник. Здесь он — научный сотрудник (зоолог), затем заместитель директора по науке, вёл наблюдения за суточной активностью копытных (оленя, косули, завезённого муфлона). В 1937 году по доносу Пётр Петрович был арестован. Необоснованность обвинений стала очевидной во время краткого пересмотра некоторых сфабрикованных дел в связи со сменой руководства карающих органов. После освобождения Пётр Петрович покинул Крым, и с 1939 года проживал в Москве.

В 1940 году основатель и первый директор Дарвиновского музея А. Ф. Котс пригласил П. П. Смолина в Государственный Дарвиновский музей на должность научного сотрудника и экскурсовода[1].

Военное время

В 1941 году Пётр Петрович ушёл в ополчение. Хорошее знание леса помогало старшему лейтенанту Смолину и в разведке, и при выходе из окружения.

В 1943 году он был командирован в Центральную школу военного собаководства Управления связи Красной Армии. До 1946 года Пётр Петрович — преподавал на курсах военного собаководства и почтовых голубей под руководством кинолога А. П. Мазовера[2].

В 1946—1948 годах Петр Петрович преподавал в Пушно-меховом институте, читал лекции по курсу «Пантовое оленеводство».

Клуб юных биологов

В 1948 году Пётр Петрович вернулся на работу в Государственный Дарвиновский музей, сначала в качестве лектора, а потом главного хранителя.

В 1950 году в Дарвиновском музее Пётр Петрович создал новый кружок — Клуб юных биологов юношеской секции Всероссийского общества охраны природы (КЮБЮС ВООП, Всероссийское Общество содействия охране природы и озеленению населённых пунктов, позже — просто ВООП). В одном из своих писем он отмечал:

«Самым большим делом своей жизни… я считаю именно эту работу. За КЮНовский период жизни и за период последних (ВООПовских) лет мне удалось вырастить более сотни биологов — от докторов наук до начинающих учёных. Это больше, чем что-либо другое, даёт мне удовлетворение».

Прекрасный воспитатель и организатор молодежи. Человек энциклопедических знаний, универсальный зоолог, увлекающийся, неутомимый исследователь, он вырастил немало известных отечественных ученых — защитников окружающей среды:

Смолин возглавлял биологический кружок ВООП до 1972 года. Ученики и коллеги звали его «ППС». Его любимый девиз «Ближе к природе и жизни» до сих пор сохраняет свежесть и актуальность, и кружок продолжает свою работу. Сегодня кружком руководит его ученица Е. С. Преображенская.

Последние годы жизни

Пётр Петрович Смолин скончался на даче своей ученицы Лены Гулыги 28 сентября 1975 года после тяжелой болезни[3].

Прощались с Петром Петровичем в Зоологическом музее МГУ. Прах его покоится на Даниловском кладбище в одной нише со старшим братом.

Награды и звания

Память

  • Ежегодная научная конференция юннатских биологических кружков Смолинские чтения.
  • 2012 — Научные чтения посвящённые 115-летию П. П. Смолина
  • 2014–2015 — Новогодняя выставка [www.museum.ru/N56080 Животные в загадках], посвящённая П. П. Смолину. Государственный Дарвиновский музей.

Основные труды

  • Смолин П. П. Подготовка ко «дню леса» / Под ред. Биостанции юных натуралистов им. К.А. Тимирязева. — М.: Работник просвещения, 1927. — С. 68.[4]
  • Смолин П. П. Рабочий класс и охрана природы. — М.: Вс. о-во охраны природы, типо-лит. им. Воровского, 1930. — 16 с. — 10 000 экз.[5]
  • Смолин П. П. Разводите голубей. — М., 1956. — 7 с. — 7000 экз.[6]
  • Смолин П. П. Пернатые захребетники. — М., 1958. — 21 с. — 1000 экз.[7]
  • Смолин П. П. Организация и работа центрального кружка юных биологов юношеской секции ВООП // Охрана природы. 1951. Вып. 14. С 151—152.
  • Смолин П. П. Значение работ по охране и привлечению птиц // Естествознание в школе. 1954. № 1.
  • Смолин П. П. Птицы в загадках. М.: Всероссийское Общество содействия охране природы и озеленению населённых пунктов. 1957. 19 с. Тираж 24000; 2-е изд. доп. / Под ред. А. И. Клюкиной. М.: Гос.Дарвиновский музей, 2012. 68 с. Тираж. 3000.

Напишите отзыв о статье "Смолин, Пётр Петрович"

Литература

  • Аулова Н. В. "Ближе к природе и жизни!": Биологический кружок ВООП при ГДМ // Дарвиновский музей: 100 лет со дня основания: 1907-2007. М.: Интерроса, 2007. С. 91-96.
  • Борейко В. Е. Смолин П. П. // Словарь деятелей охраны природы. Киев; М.: 2001, С. 373-376.
  • Вахрушев А. А., Раутиан А. С., Шишкин B. C. [rbcu.ru/information/272/4838/?sphrase_id=217514 Биография П. П. Смолина]
  • Гулыга Л., Аверьянов А., Потапова Л., Долгачева В., Князев В., Леонтьева О., Николаев Е., Пузаченко Ю., Черняховский М., Шохина О., Баженов Т. [ashipunov.info/shipunov/school/books/potomu_chto_ja_ikh_ljublju_smolin_2008.pdf Потому что я их люблю (ППС и ВООП)]. М., 2008. 288 с. ISBN 978-5-85941-269-3
  • Королькова О. П. Пётр Петрович Смолин // Труды Государственного Дарвиновского музея: к 90-летию со дня основания. М.: ГДМ, 1997. С. 102-112.
  • Равкин Ю. С. [www.ecosystema.ru/voop/hist/pps100.htm К 100-летию со дня рождения П. П. Смолина] Воспоминания кружковца 50-х годов.
  • Weiner D. R. A Little Corner of Freedom: [publishing.cdlib.org/ucpressebooks/view?docId=ft1m3nb0zw;brand=eschol Russian Nature Protection from Stalin to Gorbachëv]. Berkeley, Los Angeles, Oxford: Univ. Calif. Press, 1999. 557 p.

Примечания

  1. Смолин П. П. Биографический очерк. М.: ГДМ, 1997. 24 с.
  2. Трегуб Н. И. Пётр Петрович Смолин — учёный, педагог, автор книги «Птицы в загадках» // Птицы в звгвдках. М.: Гос. Дарвиновский музей, 2012. С. 3-5.
  3. * Гулыга Л., Аверьянов А., Потапова Л. и др. [ashipunov.info/shipunov/school/books/potomu_chto_ja_ikh_ljublju_smolin_2008.pdf Потому что я их люблю (ППС и ВООП)]. М., 2008. 288 с.
  4. [www.nlr.ru/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/91395/49 Российская национальная библиотека, Санкт-Петербург]
  5. [www.nlr.ru/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/91395/50 Российская национальная библиотека, Санкт-Петербург]
  6. [www.nlr.ru/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/91395/51 Российская национальная библиотека, Санкт-Петербург]
  7. [www.nlr.ru/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/91395/48 Российская национальная библиотека, Санкт-Петербург]

Ссылки

  • [www.rbcu.ru/information/272/4838/ Смолин Пётр Петрович] — Союз охраны птиц
  • [www.ecoethics.ru/old/b42/119.html Биография и библиография П. П. Смолина]
  • [zbs.bio.msu.ru/doc/index.php?ID=37 П. П. Смолин на ЗБС] (Звенигородская биологическая станция)
  • [www.ecosystema.ru/voop/hist/pps_biogr.htm Биография П. П. Смолина] — Экосистема
  • [geophoto.ru/?action=show&id=229124 фото 1], [geophoto.ru/?action=show&id=229154 фото 2]

Отрывок, характеризующий Смолин, Пётр Петрович

Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.