Смотрины

Смотри́ны — свадебный обряд, при котором сваха (сват), жених, родители жениха могли увидеть будущую невесту и оценить её достоинства и недостатки. Смотрины устраивались после сватовства, перед рукобитьем.

Также под смотринами можно понимать — смотрины хозяйства жениха. Это было важно особенно в том случае, если сваты приезжали из чужой деревни. Удовлетворившись результатами «домоглядства», как ещё назывались смотрины, родители невесты назначали день гласного сватовства — рукобитья.

Смотрины проходили в доме невесты, но, случалось, и на гуляньях, в театре. Когда происходили они в доме невесты, жених с родителями и свахой ехали не прямым путём, а заезжали дальше и делали круг — по обычаю, «запутывали дело». Позже обряд смотрин вобрал в себя Сватовство и Рукобитие и мог поэтому тянуться не одну неделю, причиной чему были споры о размере приданого и т. д.

Свадьба, древнее название сватьба, ещё более древнее свиятьба, означает связывание, свиятие. Сваты, свияты, совершали обряд полового сожительства мужчины и женщины из разных родов, связывание, свиятьбу, когда женщину из одного рода отпускали жить к мужчине из другого рода. Позднее обряд связывания оброс многочисленными свадебными обрядами.

Ссылки

• [mir-svadbi.ru/smotriny-zhenixa-smotriny-nevesty/ Смотрины жениха. Смотрины невесты. В старину и на современный лад]

Отрывок, характеризующий Смотрины

– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.