Струнные смычковые музыкальные инструменты

Смычковые (струнно-смычковые) музыкальные инструменты — группа музыкальных инструментов со звукоизвлечением, осуществляемым обычно в процессе ведения смычка по натянутым струнам. Существует большое количество народных смычковых инструментов. В современном академическом музицировании используют четыре струнно-смычковых инструмента:

Группа смычковых инструментов считается основой симфонического оркестра и делится на пять партий:

1. Первые скрипки
2. Вторые скрипки
3. Альты
4. Виолончели
5. Контрабасы.

Изредка выписывается партия для самого низкого струнно-смычкового инструмента — октобаса.

Диапазон всей смычковой группы охватывает почти семь октав от до контроктавы до пятой октавы.

Смычковые были сформированы и усовершенствованы примерно в конце XVII века, только смычок в современном виде появился к концу XVIII века. Несмотря на тембровые отличия отдельных инструментов группы, в массе они звучат однородно. Это объясняется единством конструкции и общим принципом звукоизвлечения.

Источник звука у всех инструментов — струны, которые резонируют с корпусом инструмента и передают колебания по воздуху до слушателя. Звукоизвлечение производится смычком (arco) или пальцами (pizzicato)

Мастер, занимающийся созданием и ремонтом смычковых струнных музыкальных инструментов называется «скрипичный мастер» или Мастер смычковых музыкальных инструментов.

История возникновения струнных инструментов

Предком современных струнных музыкальных инструментов считается древнегреческая кифара, произошедшая в свою очередь от музыкального лука. Прототипом ему послужил охотничий лук, издававший при натягивании тетивы медленный угасающий звук. Со временем вместо одной струны стали использовать несколько, разной толщины и длины. А при изменении силы натяжения струн удалось получить различное по высоте звучание.

Следующим этапом стала замена сплошного корпуса кифары на полый короб — звук получился красивее. В результате экспериментов с формой и размерами, короба появились новые струнные инструменты разной тембральности: монохорд, лютня, гусли, цимбалы, теорба, гитара, мандолина.

Способы извлечения звука из них также различались. Cмычок: если удар вызывал короткий звук, то обыкновенная палочка с пучком конского волоса заставляла струну давать длинное, протяжное звучание. На этом принципе построена конструкция струнно-смычковых инструментов. На гитаре играли пальцами, а для игры на мандолине использовали специальную пластинку, плектр. Позже появились различные палочки и молоточки, вызывающие вибрацию струн. Именно этот принцип лег в основу фортепиано.

• Академические смычковые музыкальные инструменты
• Violin VL100.jpg

  Скрипка
• Bratsche.jpg

  Альт
• Cello front side.jpg

  Виолончель
• AGK bass1 full.jpg

  Контрабас

• Смычковые музыкальные инструменты народов Европы
• Russ instr gudok.gif

  Гудок
  (Россия)
• Gdulka-bow copy.jpg

  Гадулка
  (Болгария)
• Viella1.jpg

  Фидель
  (Германия)
• Nyckelharpa built by Eric Sahlstrom.jpg

  Никельхарпа
  (Швеция)
• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Хардангерфеле
  (Норвегия)

• Смычковые музыкальные инструменты народов Азии
• Kobyz.png

  Кобыз
  (Казахстан)
• Turkey.Konya027.jpg

  Ребаб
  (Западная Азия)
• Kemenche0.jpg

  Кеманча
  (Западная Азия)
• Sarangi close-up crop.jpg

  Саранджи
  (Индия)
• Mongolian Musician.jpg

  Морин хуур
  (Монголия)
• Erhu.png

  Хуцинь
  (Китай)

См. также

• Паспорт на смычковый инструмент

Отрывок, характеризующий Струнные смычковые музыкальные инструменты

31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.