Снайпер 2
| Снайпер 2 | |
| Sniper 2 | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр |
Крэйг Р. Бэксли |
| Продюсер |
Дж. С. Кэрдон (англ.) |
| Автор сценария |
Майкл Фрост Бекнер (англ.) |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор |
Гэри Чан |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
91 мин |
| Бюджет |
5 млн $ |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Снайпер 2» — боевик Крэйга Р. Бэксли снятый в Венгрии, продолжение знаменитого «Снайпера» Луиса Льоса 1993 году. Снят был в 2002 году. Продолжение фильма «Снайпер 3» вышло в 2004 году.
Содержание
Сюжет
Бывший снайпер морской пехоты США Том Беккет (Том Беренджер), ушедший со службы после тяжелой травмы руки (события фильма «Снайпер»), соглашается на выполнение задания ЦРУ по ликвидации сербского генерала Валастория (Петер Линке), ответственного за этнические чистки в Косово. Учитывая подробности миссии, Беккет просит предоставить ему напарника — корректировщика. Напарником Беккета становится Джейк Коул (Боким Вудбайн), опытный армейский стрелок, который находится в камере смертников за убийство офицера федеральной службы, по словам Коула, предавшего его сослуживцев, которые были убиты в ходе выполнения миссии по уничтожению представителей наркокартеля в Ростоке. Коула выпустили из тюрьмы и предложили снять с него обвинения, если он принимает участие в миссии.
Беккет и Коул высаживаются с вертолета вблизи Римско-католической церкви. Там они встречаются с местной подпольщицей по имени София (Эрика Марожан). София приводит их в квартиру, которая является прекрасной позицией для стрельбы в районе правительственного квартала, где часто появляется Валастория. На следующий день, Беккет ликвидирует генерала, используя винтовку Мосина 1891/30 г. После выстрела Беккет и Коул покидают квартиру до появления сербов. После этого Коул и Беккет добираются до близлежащей церкви, которая является местом встречи с Софией, но ситуация осложняется рейдом солдат, патрулирующих квартал. Коул и Беккетт вынуждены искать альтернативный путь отхода и пытаются выбраться из района на общественном трамвае. Спустя некоторое время транспорт блокируют солдаты и пытаются арестовать напарников. Выбраться из оцепления удается лишь Беккету. Коула арестовывают и переправляют в тюрьму особого режима. Беккет встречается с Софией и вместе они разрабатывают план освобождения Коула.
На следующий день при помощи братьев Софии, Зорана и Воислава, они атакуют военный конвой, осуществляющий транспортировку заключенных, среди которых находится Коул. Бекетт занимает позицию на дереве у дороги. Как только приближается первый грузовик, он и София открывают огонь по конвоирам. Затем они освобождают Коула и Павла (Тамаш Пушкаш), сербского оппозиционера-пацифиста. Коул признается, что убийство Валастория было лишь прикрытием для его задания — быть пойманным и обеспечить побег Павла. Беккет же не был проинформирован о реальной цели миссии. В то же время при полном отсутствии данных о Беккете и Коуле, Эклз (Дэн Батлер) настаивает на прекращении миссии, но его просьба отклоняется. Ночью на заброшенном складе команду Беккета атакуют сербские солдаты при поддержке нескольких танков. Воислав и Зоран погибают во время нападения, после чего София покидает группу, а Павел, Коул и Беккет укрываются в доме друга Павла по имени Навзад (Золтан Шереш). Навзад предлагает провести их к границе.
При подходе к границе они пересекают реку и проходят через контрольно-пропускной пункт, добравшись в конечном итоге до зоны эвакуации. На подступах к развалинам небольшого города, откуда группу должен забрать вертолет группу Беккета атакует команда сербских спецназовцев. Беккет и Коул после непродолжительной перестрелки в лесу уничтожают всех солдат противника и вместе с Павлом входят на территорию разрушенного города. Они переодеваются в форму сербов на случай, если в городе остались солдаты. При передвижении по городу группу атакует сербский снайпер-следопыт, выслеживавший Беккета и Коула с момента атаки на склад. Беккет приказывает Коулу вести Павла к зоне эвакуации, пока он займется противником. После короткой перестрелки сербский стрелок серьёзно ранит Коула и Беккет понимает, что единственный выход выбраться из города — уничтожить врага. В ходе продолжительной дуэли среди руин городских зданий Беккет точным выстрелом убивает сербского снайпера, после чего при помощи Павла несет раненого Коула к прилетевшему вертолету. Подкрепления сербских солдат, добравшиеся до города, не успевают остановить группу. В вертолете Беккет и Павел осматривают Коула, но тот оказывается ранен слишком тяжело и помочь ему уже не является возможным. Перед смертью Коул произносит: «Свобода!».
В ролях
|
|
Интересные факты
- Теглайн: Для их миссии требуется лишь один хороший выстрел… и двое, достаточно безумные для того, чтобы его произвести. (англ. Their mission required one good shot… and two people crazy enough to pull it off).
- В одной из сцен на оружейном складе, Беккет осматривает трехлинейную винтовку Мосина 1891/30 г времен второй мировой войны и назвает ее ошибочно винтовкой Маузера 792 (имеется в виду калибр 7,92мм).
Напишите отзыв о статье "Снайпер 2"
Ссылки
- «Снайпер 2» (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Снайпер 2
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
