Снегин, Дмитрий Фёдорович

Дмитрий Фёдорович Снегин
Имя при рождении:	Дмитрий Фёдорович Поцелуев
Дата рождения:	7 ноября 1911(1911-11-07)
Место рождения:	Верный
Дата смерти:	31 марта 2001(2001-03-31) (89 лет)
Гражданство:	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Род деятельности:	поэт, прозаик, сценарист, переводчик
Язык произведений:	русский
Дебют:	«Ветер с Востока»
Награды:

Снегин Дмитрий Фёдорович (настоящая фамилия — Поцелуев; 7 ноября 1911 — 31 марта 2001) — советский писатель, кинодраматург, Народный писатель Казахской ССР (1984).

Биография

В 1935 году окончил Казахский сельскохозяйственный институт. В 1937-1941 годах работал заместителем главного редактора журнала «Казахстан».

Служба в армии и участие в Великой Отечественной войне

В армии с июля 1941 года. Был зачислен в ряды 316-й стрелковой дивизии, формируемой в Алма-Ате.

Участник Великой Отечественной войны с октября 1941 года по май 1945 года на должностях заместителя командира и командира дивизиона 857-го (с ноября 1941 года - 27-го гвардейского) артиллерийского полка, командира 27-го гвардейского артиллерийского полка и начальника штаба 8-й гвардейской стрелковой дивизии. Воевал на Западном (октябрь — декабрь 1941), Калининском (январь 1942 — апрель 1943), Северо-Западном (апрель — октябрь 1943), 2-м Прибалтийском (октябрь 1943 — апрель 1945) и Ленинградском (апрель — май 1945) фронтах. Участвовал в обороне Москвы, Торопецко-Холмской, Великолукской, Ржевско-Вяземской, Ленинградско-Новгородской, Режицко-Двинской, Мадонской и Рижской операциях, блокировании курляндской группировки противника.

С 1945 года гвардии майор Д. Ф. Поцелуев — в запасе.

Послевоенная деятельность

После окончания войны с 1945 по 1952 годы работал главным редактором журнала «Казахстан». В 1956-1960 годах работал заместителем главного редактора журнала «Ара» («Шмель»), в 1961-1963 годах и 1969-1971 годах — главным редактором журнала «Простор». В 1971-1982 годах являлся секретарём Союза писателей Казахской ССР.

Избирался депутатом Верховного Совета Казахской ССР 2-4-го и 7-9 созывов.

Награды

• орден Красного Знамени (26.08.1944)
• Отечественной войны 1-й степени (11.03.1985)
• орден Трудового Красного Знамени
• орден Дружбы народов (17.11.1982)
• орден Красной Звезды (28.02.1942)
• орден «Знак Почёта»
• медаль «За трудовую доблесть»
• медаль «За оборону Москвы»
• другие медали

Творчество

Первая книга стихов Снегина «Ветер с Востока» вышла в свет в 1934 году. Поэтические произведения Снегина 1930-х годов в основном посвящены жизни сельских тружеников (сборники «Семиречье» 1936 года, «Мой город» 1939 года). Книги стихов «Годы» (1944), «Верность» (1946), поэмы «Никита Огнивцев» и «На дальней высоте», созданные в военные годы, отражают героизм советских воинов. Тема любви к Казахстану отражена в сборнике «Голубые широты» (1946).

В романе-трилогии «В городе Верном» (1956, 1959, 1970) Снегин описал становление Советской власти в Алма-Ате, знакомит читателей с революционерами П. Виноградовым, Е. Асылбековым, Т. Бокиным, Р. Маречеком и другими. В романе «Утро и два шага в полдень» автор стремился изобразить дружбу русского и казахского народов.

Также вышли в свет повести «На дальних подступах» (1948) и «В наступлении» (1953) о солдатах Панфиловской дивизии, «Осеннее равноденствие» (1961) о целинниках, «Парламентёр выходит из рейхстага» (1962) о гуманизме советских людей, книга очерков «Рождение подвига» (1956) о связи труда человека и его моральных качеств.

По сценариям Снегина были поставлены художественный фильм «Мы из Семиречья» (1959) и ряд документальных фильмов.

Снегин также занимался переводами казахской литературы на русский язык. В числе переведённых произведений — сборник «Уйгурская поэзия» (1934), сборник стихов «Кенес» И. Джансугурова (1935), «Гроза» К. Аманжолова (1946), «Ер-Тулеген» Н. Баймуратова (1945) и другие.

Интересные факты

Имя Д. Снегина носит школа № 30 в Алма-Ате.

Почта Республики Казахстан в 2012 г. выпустила почтовую марку, посвященную 100-летию со дня рождения Д. Ф. Снегина.

Отрывок, характеризующий Снегин, Дмитрий Фёдорович

– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.